Пока однажды послания не перестали приходить. И письма Лайали или исчезали в неизвестности, или возвращались обратно нераспечатанные.
Мартен искал сына, долго, тщательно, оберегая, лелея надежду, что его мальчик не сгинул навеки подобно многим другим странникам, уходившим в неисследованные, дикие наполовину земли, но следы Андреса словно затерялись среди маленьких северных королевств и бесчисленных островов вместе с прайдом снежных барсов.
Даррен же, возмужав, принял наследство старшего брата. Мать Мартена, после смерти мужа продавшая остатки земли в Афаллии и переехавшая к сыну в Феоссию, признала и назвала внука наследником — так порою, если возникала нужда, поступали двуликие, и отсутствие прямой кровной связи не имело обычного для людей значения. Род Ориони не продолжился, но возродился, словно огненный феникс из старых сказок, начал новую жизнь на новом месте. Даррен приобрел землю близ столицы Феоссии, построил дом, женился на добродетельной молодой леди из семьи знатной, но все же не настолько высокого рода, чтобы глава ее возражал против брака дочери с лордом из ниоткуда. Ныне Даррен богат, уважаем и принят в аристократических кругах Феоссии, он смог подняться, смог добиться многого и обеспечить будущее рода, у него есть дети и даже внуки, что собрались сейчас в доме на опушке леса, в небольшой спальне с распахнутыми настежь окнами, чтобы попрощаться с матерью, бабушкой и прабабушкой, проводить ее в последний путь.
— Нет, любимая, к сожалению, нет.
И не будет уже никогда.
Теперь, столько лет спустя, Мартену придется признать горькую истину эту.
Принять.
Смириться.
Лайали вздохнула слабо, глядя на мужа — и будто бы сквозь него, видя то, что не дано видеть ему, иное время, иной мир. В последние месяцы взгляд ее все чаще задерживался там, не в воспоминаниях о прошлом, как обычно бывало у пожилых, но в картинах неведомого будущего.
— Иногда во сне я снова танцую с вами… то с Джеймсом, то с тобой… С Джеймсом на балу в красивом дворце, среди множества нарядных пар… и вижу огонь в его глазах. А с тобой — в странном месте, среди странно одетых людей в масках, под странную музыку… но я с тобой, а остальное неважно. Ты и теплый, и холодный, и такой родной… мой. Только я смотрю на вас и… одновременно и узнаю, и не узнаю. Это вы и словно не вы… Удивительно, правда?
— Правда.
— А однажды я видела Эллину, — робкая улыбка распустилась на губах бледным отражением прежней безмятежной улыбки. — Я уже и забыла, какая она красивая.
