Я не могу врать. Никогда не умела лгать как следует, тем более близким, дорогим мне людям.
— Ее зовут не Маргарита Эстес, — прошептала я. — Это Изабелла, супруга наследного принца Афаллии Александра.
Джеймс нахмурился, я заметила настороженность, тревогу в его глазах.
— И что же ей нужно?
— Она попросила дать ей приют на два-три дня, пока она навещает колдунью, помогающую в делах зачатия.
— Что за колдунья?
— Не знаю.
— Почему вы? Принцессе Афаллии больше негде остановиться в Верейе?
— Мартен родом из Афаллии, — напомнила я.
— Но ты нет, — Джеймс говорил негромко, мягко, и под его ласковым, вопрошающим взглядом я почувствовала себя маленькой девочкой, совершившей глупый проступок, позволившей обвести себя вокруг пальца.
— Мне стало жаль ее. И… два-три дня это недолго, — не знаю, перед кем я оправдываюсь, перед собеседником или же перед собой, его или себя убеждаю в том, что поступила верно, что не произойдет ничего, о чем я пожалею. — Изабелла будущая королева, она не аферистка и не разбойница. Едва ли она проникла в наш дом с целью ограбить нас или убить меня во сне.
— Она связана с братством круга, а близкие отношения с проклятыми — повод более чем веский, чтобы держаться от нее подальше.
— Все будет хорошо, — в попытке уверить Джеймса я коснулась его пальцев, накрыла их своей ладонью и, спохватившись, отдернула руку, словно дотронулась не до грубоватой чуть кожи, но открытого огня.
Быть может, слишком резко.
Смутившись, я отвела взгляд, отступила на шаг, чувствуя, как суматошно забилось сердце.
— Надеюсь, — голос Джеймса прозвучал неожиданно сухо, отстраненно. Мужчина коротко мне поклонился, надел шляпу. — Доброй ночи, Лайали.
— Доброй ночи, Джеймс, — я не смела поднять на него глаза, но услышала, как он вышел, прикрыв за собой дверь.
И мне казалось отчего-то, что ночь эта доброй не будет.
* * *
Ночью мне едва удалось сомкнуть глаза. Если я и засыпала, то беспокойным чутким сном, слишком быстро сменявшимся тревожным пробуждением в полумраке спальни. Я не запомнила снов, даже если они и были, лишь ворочалась беспрестанно с боку на бок и размышляла.
Я думала об Айянне, Кадииме и остальных девушках, бывших некогда моими компаньонками. Думала о Герарде, Александре и братстве проклятых. Об Изабелле и цели ее визита в герцогство и в наш дом. О Джеймсе я не думала, не позволяла себе, отбрасывая всякую мысль о нем и моих чувствах к нему. Единственное, что я вспоминала снова и снова, разбирала дотошно, словно старательный ученик данное учителем задание, — слова Джеймса об Изабелле.
