Сжимаю бутылку заледеневшими пальцами.
И вот снова.
Манипулирует.
Никогда ничего не делает так просто. Даже сейчас.
И вновь иду у него на поводу. Зло отставляю бутылку в сторону и разрываю пакет, кусая несчастную булку.
Плевать.
Потом два пальца в рот и всё.
Жую и поднимаю гневный взгляд на Влада. Смотрю на него волком.
Бесит, раздражает.
— Видишь, ем? — начинаю злиться ещё больше.
Потому что глаза у него такие…
Вообще не понимаю, о чём он думает. Что чувствует.
И если честно, отдала бы сейчас всё, лишь бы узнать правду в его голове.
Влад
Лина выпускает коготки.
Но хоть не плачет, смотря в окно и кусая палец, как делала это пять минут назад, сидя в машине.
Ест, и уже радует.
— Спрашивай, — кидаю, готовясь к единственному и главному вопросу.
— Откуда ты узнал, что Громов будет там? Специально нарядил меня так?
И её волнует только это?
Даже не девица, которая клеилась к нему весь вечер?
Странная у неё любовь к своему жениху, однако.
— Он общался с девушкой, которую я однажды трахнул, — говорю честно. Вижу её огромные глаза и пухлый округлённый рот.
Млять, фантастическое выражение лица.
— Не удивляйся так, я не монах, и сплю с девушками, — так и хочется продолжить, что скоро в моей кровати окажется и Лина, но молчу. — Тогда она мне и рассказала о Громове всё, что о нём знает. В узких кругах про него были слухи, и Алексей меня, кхм, заинтересовал. Поэтому, да, я знал, что он каждую неделю ходит поглазеть на стриптиз. Скажу больше — та девушка, с которой он был — тоже стриптизёрша. Но она дочка одного не последнего в городе мужика, и Громов… Не упустил возможности с ней познакомиться.
— И что это значит? — ох, мотылёк, какой же ты бываешь наивной.
— Твой жених — альфонс, — говорю очевидное. — Живёт за счёт других. Предложение руки и сердца — всего лишь выкачка денег из партнёрши. И на минутку, он обрабатывает только начинающих, ещё не светящихся актрис, моделей или певичек. Чтобы не палиться, но и не вестись на мелочь. Поэтому, Лина, прежде чем расстраиваться, подумай о другой стороне медали. Я избавил тебя от мусора.
Смотрю в её глаза и не могу больше сидеть напротив.
Встаю и снимаю часы с руки.
Лучше уйти отсюда подальше нахрен.
Ибо сейчас точно не сдержусь, и трахну её.
Как можно даже в подавленном состоянии быть такой соблазнительной?
Руки чешутся, чтобы схватить её в свои тиски и подчинить.
Башню рядом с ней срывает знатно.
Но пока нельзя. Рано. Она испугается, убежит. А мне она ещё нужна. Здесь, рядом со мной.
