Но ладно.
Раз уж мы остались наедине…
Разворачиваюсь и сталкиваюсь с тёмными глазами.
— Ты знал, — шепчу укоризненно. Но долго не выдерживаю. Повышаю голос. — Ты знал, что Громов будет здесь. Вырядил меня как свою куклу. Оставил засосы. И все эти касания…
— С чего такие выводы? — его равнодушие и холодный взгляд добивают.
Он меня за дуру держит!
— Да или нет? — спрашиваю нетерпеливо.
Если сейчас Влад скажет мне неверный ответ, разочаруюсь ещё больше.
Вернер не торопится отвечать.
Сканирует моё подрагивающее от холода тело, и будто размышляет.
Ищет отмазку?
Это было бы лучше, чем то, что он выдаёт через несколько секунд.
— Да, Лина, я знал, что Громов будет в клубе.
Захожу внутрь квартиры и сбрасываю туфли.
Хочу разреветься. Снова.
Я и так плакала добрых тридцать минут в машине, проклиная Влада и Громова.
И готова сделать это снова. Повторить тысячу порч, лишь бы у каждого никогда не встал.
А я тем временем тихо поплачу в укромном уголке.
Но, только оказавшись в своём новом доме, из которого хочу сбежать, разворачиваюсь к Владу.
За всё время пути пыталась выяснить хоть что-то. Требовала рассказать, откуда он знал о Лёше, зачем устроил весь этот спектакль.
Может и директор с документами ему был и не нужен. Пришёл, чтобы поиздеваться над нами. В отместку за то, что изначально отказала ему. Сопротивлялась.
Попыталась устроить допрос, но Влад цедил сквозь зубы только одну недовольную фразу:
— Как успокоишься, тогда и поговорим.
И сейчас, когда уже не всхлипываю и не жалею себя, готова беседовать. Да, тогда было дико обидно. За то, что все держат меня за дурочку. Даже тот же Громов. На кой чёрт он вообще делал это предложение?! И мне, и той девице, которая согласилась.
Боже, какая же я дура!
Прохожу на кухню, открываю холодильник и беру ледяную воду.
Голова раскалывается на куски. От слёз, от навалившихся известий.
Сижу с приложенной бутылкой к голове несколько минут, пока Влад не кидает передо мной упаковку с булочкой.
— Поешь, — сейчас он сдержан. Серьёзен. А когда Влад такой, значит, злой. — Ты ничего не ела со вчерашнего вечера.
О, правда?
И как только заметил?!
Мне было не до еды. Да и я часто голодала, сидела на диетах, что пропустить приём пищи или не поесть целый день до съёмок было нормой.
— Я не голодна, — вру. На самом деле желудок скручивает спазмами. Но мучное — последнее, что хочу сейчас съесть. Нет, не буду. — И я успокоилась. Рассказывай.
— Ешь, — снова звучит грубо и требовательно. Он полностью игнорирует мои слова. — Как только сделаешь это, спрашивай всё, что хочешь.
