Я стоял, неловко похлопывая и поглаживая ее по спине, давая выплакаться. Не знал, что еще могу сказать и сделать.
— Он, — гася очередной приступ и отстраняясь, проговорила Адель, — он, — она освободилась и развернулась спиной.
Спиной, что несла на себе следы ударов кнутом или плеткой. Кровь прильнула к голове, желваки заходили ходунов, и я молча развернулся к окну, намереваясь найти графа и прикончить.
Но был остановлен мягким и ласковым прикосновением Адель. Из меня словно стержень вынули, когда она произнесла бархатным голоском:
— Не стоит, прошу, — и добавила, разглядев меня получше, — ты весь в крови?
— Ну, твой отец слов на ветер не бросает. Послал двух своих подручных убить меня. Как видишь у них не очень-то вышло.
Адель горько рассмеялась.
— Я рада за тебя. Ты пробудил способность?
— И не одну, а две, — сказал я как можно беспечнее.
— Две?! Неожиданно! Это редкость! Так чьи умения у тебя? Санкари или вёлура? А какие? А как ты сам их смог распознать, без наставника? — Адель засыпала меня ворохом вопросов, и я с трудом мог поверить, что минуту назад она плакала навзрыд.
— Санкари.
— Это похвально, — изменившейся тон, не оставлял и тени сомнений, что передо мной холодная взбалмошная леди.
Развернувшись, девушка, подошла к комоду, выдвинула ящики и начала складывать вещи в заплечную сумку. Отец называл такие рюкзаками.
Мне ничего не оставалось, как ошеломленно таращиться на нее. Те мысли, что еще недавно терзали меня, смыло слезами и теперь я места себе не находил, не понимая что делать.
Не выпрыгнуть же молча в окно и убежать?
— Адель? — спросил я, совершенно сбитый с толку происходящим, — что ты делаешь?
Она повернулась, засовывая в сумку пару брюк.
— Госпожа, ты забыл добавить госпожа. И я не помню, чтобы позволяла мне тыкать. Впрочем, не важно. Можешь называть меня по имени, мне это даже нравится, — и она вернулась к своему занятию.
Мне не оставалось ничего иного как покашливанием привлечь ее внимание.
— Ты, болван. Разве это не видно? Я собираю вещи, — сказала она, доставая с полки пару книг и перевязывая их бечевкой.
— Да, вижу, но зачем ты собираешь вещи?
На этот раз Адель даже не удостоила меня взглядом:
— Я иду с тобой. Что за глупец, — она картинно вскинула руки вверх. Почему я должна объяснять очевидные вещи? — спросила она, запихивая последние вещи в сумку, — ну вот, теперь все. А теперь дай мне минутку переодеться, и мы пойдем. Да и не надо так похотливо меня оглядывать.
