Отец ничего не ответил.
Мне хотелось встряхнуть его, заставить отрицать возмутительные заявления Козимо. С каждой секундой, когда он этого не делал, мои надежды на благополучный исход этого вечера исчезали.
Я снова попыталась поймать взгляд Козимо, всё ещё надеясь, и когда он, наконец, посмотрел в мою сторону, моё сердце упало.
В его глазах не было никаких эмоций. Сегодня он не будет моим рыцарем в сияющих доспехах.
Фальконе повернулся к моей матери с акульим выражением лица.
Мать напряглась, но голову держала высоко.
Она была гордой женщиной; одна из тех черт в ней, которые восхищали меня больше всего. Я боялась, что Фальконе может понравиться ломать её. Он был именно из таких.
Он двинулся на мать, и, наконец, отец начал действовать.
— Она ничего не знает. Моя семья не была вовлечена во всё это. Они невиновны.
В его голосе звучали страх и тревога. Видя его ужас, слыша его, я до смерти перепугалась. Это была не игра.
Талия снова посмотрела на меня в поисках помощи.
Боже, хотела бы я знать, как помочь ей, как помочь семье, но я была бесполезна.
Фальконе остановился прямо перед моей матерью, ближе, чем было принято в обществе.
Мама не отшатнулась, хотя большинство людей сделали бы это под его взглядом, и я надеялась на такую же силу, если Фальконе столкнётся со мной.
Он потянулся к её горлу, и на какое-то безумное мгновение мне показалось, что он собирается задушить её.
Отец хотел встать, но солдат Фальконе толкнул его обратно.
Фальконе сжал пальцами мамино ожерелье.
— Но они пожинают плоды твоего предательства, не так ли?
Отец покачал головой.
— Я не покупал ожерелье на эти деньги... — он замолчал с болезненным выражением на лице.
Это было признание вины. Мне хотелось плакать. Отец действительно украл у Мафии. Это означало его смерть, а может, и нашу. Фальконе не славился добротой.
— Нет? — с притворным любопытством спросил Фальконе.
Он сорвал ожерелье с шеи матери.
Она ахнула и вздрогнула, одна рука взлетела, касаясь кожи. Когда она отдернула пальцы, они были в крови. Золотая цепочка порезала её.
Затем он указал на серьги Талии.
Талия сделала шаг назад.
— А эти? — он потянулся за серьгой.
— Оставьте её в покое, — сказала я, прежде чем смогла остановить себя.
Отец и мать уставились на меня, как на сумасшедшую.
Фальконе медленно повернулся ко мне, сузив глаза. Он отступил от Талии и подошел ко мне.
Мне потребовалось все силы, чтобы устоять на ногах, в то время как всё, чего я хотела — это убежать так быстро, как только могли мои ноги.
