Месяцами сидя в одиночестве, я только и делал, что думал, днём и ночью. Думал о каждой сделанной в жизни мелочи, о каждом поступке, каждой мысли — хорошей или плохой. Это была адская пытка, прожигающая меня изнутри. Сутками размышлять, прав ты был или неправ… размышлять, служил ли ты добру, как думал раньше, или слепо встал на путь зла.
Если Бог и существовал, то сейчас я не чувствовал его присутствия. Молился, чтобы всё это было не от того, что дьявол осквернил мою душу, как утверждал Иуда. Я все еще верил, что зло реально. Просто не знал, был ли я этим злом.
— Да, — осторожно сказала Хармони, возвращая меня к заданному вопросу. — Люди, которых я люблю, тоже отсюда. Хотя они не поддерживают действия, причиняющие боль другим… невинным девочкам… и мальчикам.
Я замер.
— Мальчиков тоже мучили?
— У них очень доброе сердце, — продолжала Хармони. — Они бескорыстно давали мне надежду, когда я лишилась всего, что любила, и мой свет погас из-за безграничной человеческой жестокости.
Я смотрел на крошечную щель в стене и больше всего на свете хотел увидеть лицо Хармони. Чем больше она говорила, тем больше мне хотелось ее узнать. С тех пор, как она здесь появилась, ее голос стал моим спасителем. Мне хотелось заглянуть ей в глаза и увидеть огонь, таящийся у нее внутри. Последние пару месяцев в моем сердце был сплошной лёд. Я подумал, может ей удастся его растопить. Заглушить громкие крики сомнения у меня в голове.
— О чем ты думаешь? — спросила Хармони, немного успокоив мою боль.
У меня дернулись губы. Она приняла мое молчание именно за то, чем оно и было — за тревогу.
— Я думал о том, что хотел бы тебя увидеть. Мне…, — у меня внутри всё сжалось. — Мне нравится с тобой разговаривать, Хармони. Больше, чем ты можешь себе представить. Мне нравится, что ты рядом.
Я взглянул на серый камень.
— Ты появилась как раз тогда, когда мне больше всего был нужен друг. Кто-то, кому я мог бы доверять, когда уже думал, что больше никому не смогу открыться.
Хармони сделала резкий вдох, но ответила:
— Райдер… Я здесь для тебя.
Мои губы снова дёрнулись, и на них появилась легкая улыбка. Я неловко перекатился на спину, чтобы облегчить боль в суставах и немного передохнуть от неудобного положения на полу. Как только я это сделал, то увидел на стене белые отметки. Мой взгляд упал на заострённый камень, которым я делал засечки. И мне в голову пришла идея.
Я протянул руку и схватил камень, его неровные края впились мне в ладонь.
