Камень и снег окружали людей. Ночлег не имел права на это мирное определение часов, отведенных под отдых.
Аузен бродил между лошадей, кутаясь в бурку. Он трогал спины лошадей, и темнота съедала его искривленный рот и почти испуганные глаза.
- Потертости, старшина, - говорил он, - нагнеты на холках - на что похоже? Попоны кладут неправильно. Спустимся с горы - взгрею, старшина.
Электрическим фонарем он освещал дрожащие лошадиные ноги, он нагибался, как ветеринарный фельдшер.
- Засечки, старшина, - почти шепотом говорил он, - венчики побиты: как вели - на хвостах мастера ездить... Спустимся с горы - взгрею.
- Камней много, - отвечали из тьмы, - по каким местам шатались - ни тебе моста, ни тебе дороги, все вброд, все вброд; камни - тоже несчитанные. И людям трудно.
Аузеи отвечал во тьму с вызовом в голосе:
- И людям трудно, товарищи! А как мы воевали в Дагестане? Пятнадцать человек пушку держали - на канатах держали. На двадцать седьмом выстреле, как сейчас помню, трах - ни каната, ни пушки. Три версты пропасть, и летела та пушка со скалы на скалу, пока не угробилась. И висит до сих пор дулом вверх, старшина. Люлька к черту...
- Мы все тут будем дулом вверх, - сказали из тьмы, - сдохнем к утру. Ни стать, ни сесть...
Аузен слушал молча.
- Товарищ начальник, - сказал стрелок Курков, мотаясь в неладной, задрипанной своей шинели. - Я в Хунзахе месяц сидел, вику ел с кониной в Первом Дагестанском, - а тут тяжелыне. Сами рассудите - ни пня, ни огня...
- Пальцы гудят, - сказал другой стрелок, - ломает ноги - до колен дошло. Я уже скакал, скакал - нет мочи и скакать больше.
- Руки замерзли, винтовку держать не могу. Если б еще война, а то на походе мученье невесть за что.
Голоса шли с разных сторон. Гудел весь перевал этими хриплыми и жалобными голосами.
- Лучше этого места на свете нет - остановились.
- А ты заплачь...
- Сам заплачешь. Снег пойдет, и метель беспременно к утру хватит. Как мухи смерзнем.
Черная бурка военкома зашла краем за бурку Аузена, - Николай Егорович, что делать?
- Деда - дела никуда. Послушайте-ка!
Из темноты шел голос, скрипучий и острый. Алла верды рассказывал горскую сказку. Они подошли ближе. До них долетели обрывки фраз:
- Охотник говорил: я лезу в берлогу; когда поймаю медведя, буду дрыгать ногами...
Ветер унес продолжение в другую сторону. Потом они услышали скрип его голоса ближе, и слова стали понятней.
- ...была у него голова или нет? Пошли к жене, спрашивают: была у мужа голова или нет? Жена говорит: не знаю, была голова, не была голова, но шапку я ему покупала каждый год...
