— Кажется все, — сказал я. — Ни одного не вижу.
— Пронесло, — согласился Лаврентий. — Но есть еще беда.
— Какая?
— Эта хмарь, туман этот, он и на том берегу тоже. Сдается мне, там еще будут сюрпризы.
Я всматривался вдаль, но ничего не мог разглядеть. Желтая полупрозрачная завеса поглотила небо и землю, и неосознанно хотелось протереть глаза, будто дело в них, а не в воздухе.
— Странно, что водяных не видно, — заметил Гена.
— Подожди еще — увидим, — отозвался Лаврентий.
— Типун тебе на язык!
— Если они в поселке хозяйничают, — продолжал Лаврентий, не обращая на него внимания, — то плохо наше дело.
Где-то в стороне тихо плеснула вода.
— Слышали? — встрепенулся Гена.
— Может быть, рыба? — спросил я с надеждой.
— Да нет — не рыба. Слишком большая.
Мы напряженно прислушивались. Снова тихий всплеск. И еще один.
— Догнали, гаденыши! — процедил Лаврентий сквозь зубы.
Он отсадил сына в сторону и сел рядом с Геной. Взяв каждый по веслу, они мощными гребками погнали лодку вперед к берегу.
— Навались!
Я глядел назад, но ничего не видел. Шумные удары весел заглушили слабые всплески, издаваемые нашими преследователями, а густая завеса тумана скрыла их от глаз.
Мы неслись вперед. Остров уже скрылся в дымке, а берега все еще не было видно. Не было видно неба — не было видно ничего, только маленький пузырь чистого пространства, в котором двигалась лодка и несколько метров воды вокруг. Тишину нарушали лишь мерные удары весел и покрякивание гребцов. Мы были нигде, преследуемые непостижимыми жестокими тварями, которых даже не могли увидеть. Это был наш личный ад — четыре человека, лодка и неуловимые признаки, преследующие ее.
Как следует развить эту мысль мне не удалось. Я как раз смотрел назад, когда возле лодки, в пене брызг, поднятых веслами, мелькнул черный силуэт и тут же скрылся из вида. Я открыл рот, чтобы закричать, но Гришка опередил меня. Он заголосил точно так же, как тогда на острове, когда мы впервые увидели «водяных», бросился на дно лодки и свернулся там клубком, закрыв руками голову.
— Гриш, не кричи! — попросил Лаврентий. — Тише! Они же услышат!
— Они уже здесь, — сказал я.
В это мгновение из воды, всего в нескольких сантиметрах от кормы, взметнулись вверх тонкие руки и ухватились за борт. Я успел рассмотреть длинные черные пальцы, похожие на толстую проволоку. Руки напряглись, и над кормой показалась голова. Отвратительная черная голова с пустыми круглыми глазами. Теперь уже кричали все. Весла бестолково зашлепали по воде, лодку повело в сторону. Гена попытался лягнуть тварь, но та легко увернулась и вытянула из воды туловище. Она нависла над нами, крепко вцепившись в борт лодки, и быстрыми движениями поворачивала голову из стороны в сторону. Широкий рот приоткрылся, и там было пусто — ни зубов, ни языка, только черная дыра, из которой струилась густая вонь помойки. Дальнейшее я вспоминаю с трудом. Помню, как мы орали, как Лаврентий бросил весло и схватил Гришку, очевидно намереваясь защитить его от ползущего к нам чудовища. Гена продолжал грести, и лодку крутило на месте. Тварь почти забралась на борт, когда раздался оглушительно громкий выстрел. В это же мгновение лодка ткнулась в берег и остановилась.
