Вечером у нас состоялась любопытная беседа со стариком. Когда мы рассказали ему о наблюдении Игоря, он закивал.
— Люди в поселке здоровые, это можно сказать определенно. И боли не чувствуем — да, есть такое дело. Не совсем, конечно. Вот был один случай, лет пятнадцать назад: Котов Семен себе палец отрубил. Дрова колол и отхватил. Так ничего — сам фельдшеру его принес. В платок завернул и принес. Но больно, говорит. Сил нет, как больно!
По словам старика, люди не любили уезжать из поселка. Земля Щукнаволока неохотно отпускала своих детей. Стоило кому-нибудь отправиться в Петрозаводск или даже в Ведлозеро, как неизвестная болезнь валила путешественника с ног. Старики болели меньше, молодые — больше. Через несколько дней хворь отступала.
Я спросил у Федора Петровича: сохраняется ли нечувствительность к боли у тех, кто уезжает из поселка.
— Не знаю, — ответил он. — Я отсюда не выезжаю вот уже лет сорок как. А вы у детей моих спросите! Они вам расскажут — факт!
Я думаю, мы так и поступим, нужно только выбрать день. До Петрозаводска километров сто. Отрядим туда Игоря и Виктора Анатольевича.
Интересная получается картина: если все так, как я предполагаю, если с отъездом из Щукнаволока у местных ухудшается самочувствие и пропадает стойкость к боли, то, логично предположить, что источник их необычных свойств находится здесь, в поселке или где-то поблизости. Возможно, разгадка на острове. Очень может быть.
Федор Петрович отнесся к нашим планам по обследованию жителей поселка скептически. Он заявил, что в Щукнаволоке докторов никогда не жаловали, а уж пришлых тем паче. Игорь, конечно, добро сделал, отношение к нему будет другое, но дело, все равно, не ясное. Я пообещал старику, что в подробностях расскажу о результатах исследований острова, и он, наконец, согласился помочь. Итак, завтра у Игоря и Лены будет сопровождение.
Надо подарить старику рамку. Пусть почувствует себя причастным.
Установил камеру в режим слежения за движущимися объектами. Нечего ей зря память жрать. Все равно снимать здесь нечего.
Спать лег с открытым окном. Тут же загудели комары. Впечатление такое, что в комнате летает крошечный бомбардировщик. Как Лена под это спит? Не понимаю.
Завтра большой день.
