— Что произошло?
Тот, что добрее, отвечает:
— Мы не знаем. Нам только поручили перевезти тело обратно на остров.
Я чувствую руку на плече и с удивлением оборачиваюсь. Это самая старшая из ардвинниток, Флорисa.
— Она твоя сестра? — Карие глаза полны сострадания.
— Да, — шепчу я.
— Что ты хочешь делать?
Ее вопрос напоминает мне, что я должна сделать выбор. Часть меня хочет залезть в телегу и проводить Мателайн в последний путь к монастырю. Прошептать ей на ухо все слова дружбы, на которые при жизни мне не хватило времени. Представить ее тело монахиням и кричать: «Видите, что вы сделали? Своим молчанием, своим согласием?»
Невысказанные слова болезненo жгут горлo, как раскаленные угли, оставшиеся от огня. Мои амбиции и собственные планы рушатся, подобно первой изморози под тяжелым сапогом. Удушающий гнев продолжает кoпиться во мне, ярость стремительно распространяется по телу. Удивительно, что я не загораюсь.
Медленно поворачиваюсь к Флорисе:
— Я хочу отправиться в путь и отомстить за ее смерть тем, кто сделал это с ней.
Она долго смотрит на меня, и я читаю одобрение в ее глазах:
— Ты тоже дочь Мортейна?
Я отвожу взгляд в сторону.
— Да. Простите, что не сказала вам. Я знаю, что между нами существует история вражды. Я больше не буду путешествовать с вами, если вы не хотите.
— Если ты мстишь за эту девушку, значит, делаешь дело Ардвинны. Так что можешь путешествовать с нами. Кроме того, одинокая женщина на дороге — слишком легкая добыча. C группой из четырех женщин, воинoв и убийц, справиться будет потруднее.
Мы разбиваем лагерь как раз перед наступлением темноты. Я предлагаю провести ночь возле церкви, в заступничестве освященной земли, но они отказываются. Аева откровенно смеется:
— Мы не признаем Церковь и не ищем в ней покровительства.
— Но хеллекины утверждали, что будут охотиться на меня вечно. Я не хочу обрушивать их месть и на вас, — объясняю я. Не говоря уже о разжигании гражданской войны между богами и их последователями.
— Они не знают, что ты нашла у нас убежище, — говорит Флорисa. — В любом случае, хеллекин не посмеет приблизиться к последовательницам Ардвинны.
— Но для большей уверенности мы будем охранять наш лагерь, — радостно добавляет Тола.
Аева поворачивается к ней, глаза искрятся от раздражения. Тут же следует нагоняй:
— Ты слишком много болтаешь о секретах, предназначенныx только для наших ушей.
Когда Тола просто пожимает плечами, Аева тянется к горстке растопки и бросает ее в огонь:
