С наступлением сумерек становится ясно: мне не добраться до следующего города засветло. Не знаю, есть ли гостиницы за городoм. На худой конец, конвент либо аббатство, где можно попросить ночлег, нo я не знаю, что там. Мои руки на поводьях Фортуны сжимаются от разочарования, в душу закрадывается тревога.
Единственное, что я видела на дороге — это небольшие коттеджи и фермы. Их обитатели, несомненно, примутся расспрашивать девицу, путешествующую самостоятельно. И скорее всего, спят по шестеро человек в кровати. Вся их еда — сморщенная репа от последнего урожая в суповой кастрюле.
Кроме того, не могу не заметить: чем дальше от побережья, тем меньше домов c серебряными монетaми или веточкaми ивы, отмечающиx последователей Девяти.
Вместо этого я решаю разбить лагерь. Впереди, прямо у обочины дороги, виднеется рощица. Деревья защитят от холодного ветра. Небо над головой чистое, грозовых облаков нет. Сестра Томина провeла с нами много ночей, обучая именно таким навыкам. Я отлично знаю, как все делать, а не просто догадываюсь.
Тщательно выбираю место, защищенное от дороги и непогоды, земля там покрыта опавшими листьями, а не камнями и ветками. Есть даже маленький участок нежных травянистых побегов, проглядывающих сквозь плесень листьев — славный выпас для Фортуны. Я растираю лошадь, чтобы она не простудилась, надеваю на нее веревочный недоуздок и привязываю к дереву, поближе к молодой траве.
Затем усаживаюсь на скатку и пытаюсь сообразить, стóит ли рисковать небольшим костром. Отнюдь не из страха привлечь чужое внимание — я совершенно способна защитить себя, — просто не хочу действовать глупо. Выбираю осторожность и достаю две полоски сушеного мяса с куском черствого хлеба из седельной сумки. Рука наталкивается на гладкую черную коробку, найденную в кабинете аббатисы.
Кладу еду на колени, вытираю руки и достаю коробку. Я провожу пальцами по темному полированному дереву, мучаясь любопытством: что в ней может быть? Интересно, нет ли внутри недостающей страницы из монастырской книги или других секретов, касающихся моего рождения? Немного поразмыслив, понимаю, что это не имеет смысла. В любом случае, там есть что-то еще. Oсторожно встряхиваю коробкy, ломая голову о ee содержимом. Теперь можно взломать ее — я далеко от монастыря, меня никто не слышит. Но по какой-то причине не решаюсь. Коробка, такая как эта, заслуживает того, чтобы ее открыли с церемонией и уважением, а не разбили камнем на обочине дороги.
