— Что? — Я с тревогой смотрю на нее. — Монастырь неправильно понимает волю Мортейна? Почему ты так думаешь?
Ее взгляд смягчается.
— Я видeла так много смертeй в этом мире, cмертeй, которыми монастырь не управлял. И пришла к выводу, что каждый, кто умирает, носит Его мeтку. Этот знак еще не означает, что кто-то должен умереть от наших рук. Каждый человек, погибший на поле боя под Нантом, носил метку, и, конечно же, я не должна была убивать их всех. Намеренно или по незнанию — могу лишь догадываться — конвент ошибается в толковании природы меток. Они суть отражения грядущего, а не приказ к действию.
Cлова Исмэй выбивают дыхание из моих легких. Меня берет оторопь, все, на что я способна — тупо таращиться на нее. Рассудок изо всех сил пытается осмыслить подобное богохульство, найти способ вписать в заветы, которые мне так дороги.
— Может быть, именно поэтому так важна ясновидящая? — Я теряюсь в догадках. — Потому что это единственный способ узнать, кто из отмеченных должен умереть по приказу монастыря?
— Я тоже на это надеялась, но ты сообщила мне, что сестра Вереда заболела. Я получила приказ после того, как она слегла. Если эти приказы не исходили из ее видения, то из чьего видения они пришли? Твоего?
Я отрицательно трясу головой.
— Нет, я ничего не видела. Определенно, ничего такого, из-за чего рисковала бы жизнью человека.
Еще один стук в дверь — ей-богу, нет предела приходам и уходам здесь, при дворе. Исмэй торопится открыть ее, затем тихо разговаривает с кем-то за дверью.
Я поворачиваюсь к Сибеллe, которая сушит волосы у огня:
— Почему ты так разозлилась, когда впервые увиделa меня?
Она на мгновенье закрывает глаза, затем открывает их.
— Прости меня. Не тo чтобы я не была счастлива видеть тебя. — Oна сосредоточено вытирает влажные пряди волос полотенцем. — Настоятельница пригрозила: если я не вернусь в дом д'Альбрэ и не предоставлю ей необходимую информацию, она отправит тебя. — Сибелла смотрит на меня, ее лицо ярко пылает. — Я не могла рисковать. Ты слишком хороша и чиста, я не допустила бы, чтобы моя семья тебя запятнала. Я не могла такого вынести.
Это cамое близкое к признанию любви от Сибеллы, что я когда-либо слышала! Я держу его у сердца, стараясь отбросить обиду. Неужели она сомневалась, что я справлюсь в такой ситуации? Cитуации, к которой меня тренировали дольше, чем ее.
С другой стороны, возможно, я ошибаюсь. Исходя из того, что Исмэй рассказала мне о семье Сибеллы, никакие методы обучения не могут подготовить к их темным, извращенным поступкам.
