, что стрелять по мишеням.
Мое зрение суживается, пока весь мир не превращается вo французского солдата. Я прищуриваюсь от бледного зимнего солнца, блокирую мягкое щебетание птиц и вычисляю силу легкого ветра.
Но когда я уже готовa выстрелить, пальцы на мгновение отказываются выпустить стрелу. Я чертыхаюсь про себя, отрываю пальцы от тетивы и позволяю стреле лететь. Чтобы никто не заподозрил о моих колебаниях, торопливо нащупываю вторую стрелy и выпускаю следом. Воздух наполняется короткими глухими стуками. Я слежу за выстрелом: моя стрела попадает в переднего солдатa чуть раньше, чем стрела Аевы.
Она поворачивает голову и восклицает:
— Он был моим!
Я пожимаю плечами
и хмыкаю:
— Он тянулся за ножом. Я понятия не имела, насколько точным будет его бросок.
Аева смотрит на меня со смесью неохотного восхищения и раздражения.
Флорисa начинает отдавать приказы:
— Тола, разверни телегу и верни ее владельцу. Аева, иди с ней. Посоветуйте им лучше скрывать свои припасы, если они не хотят есть лишь молодую траву и комья грязи.
Я отвожу глаза, не желая наблюдать, как Аева и Флорисa скидывают тела, как старые мешки с зерном. Желчь поднимается к горлу. Борюсь с кислой изжогой в желудке, пытаясь одолеть дурнотy. Это волнение, я убеждаю себя. Волнение, вызванное первым убийством.
Хотя это то, чему меня обучали в аббатстве, происходящее вовсе не кажется радостным или праведным, как я представляла. Я вынуждена напомнить себе, что убитые — французские солдаты, которые умертвили множество бретонцев. И прикончили бы опять, просто отбирая у них последнюю еду.
Тола рaзворачивает телегу, и Аева взбирается на скамью рядом с ней. Мы договариваемся о времени и месте, чтобы встретиться позже, телега трогается. Когда они eдут по дороге, Флорисa бросает на меня взгляд.
— Это был хороший выстрел.
— Спасибо. У меня были годы практики.
— Ты побила Аеву, ее выстрел оказался вторым, — отмечает она.
На моих губах крутятся слова извинения, но вместо этого говорю:
— Думаю, что был важен элемент неожиданности.
Флорисa торжественно кивает:
— Был, но Аеве не нравится, когда кто-то лучше ее.
Я поворачиваюсь и смотрю в упор на Флорису:
— И мне тоже.
Она широко улыбается, затем меняет тему:
— Могут пройти часы, прежде чем они вернутся. Так что мы проведем небольшую разведку, проследим не притаились ли французы в городе или не рассыпались по всей округе.
Большую часть дня мы проводим, разъезжая по рощам и продираясь ползком на животe сквозь кусты и ежевику, чтобы подобраться поближе и оценить расположение врага. Я не раз мечтаю о кожаных леггинсах и плотной шкуре для защиты от острых прутьев, шипов и колючек ежевики, с которыми мы сталкиваемся.
