Большинство рассуждений сводилось к тому, что сами новенькие ничего путного найти не смогут, а старатели и вольные разведчики к ним не пойдут.
— Таким, как Тарасову, хоть что, — шепелявил высохший старик счетовод окружающим его служащим, — бездомная птица, перелетная. Сегодня здесь, завтра там. Все вещички в две корзинки уложит, завьючит — и двигайся. А нам каково? Только выбились на подходящую работу — и снова думай, где устраиваться; срывайся с насиженных мест, дом оставляй и езжай по приказам таких же чудаков к самим чертям на кулички. А ведь как хорошо было в конторе, пока эти двое не появились.
Чудаком Тарасова называли за спиной еще с первых дней его работы в тресте.
Вскоре после того как Тарасову было отведено место в производственном отделе, завхоз, одним из первых познакомившийся с ним, обошел все отделы и таинственным шепотом сообщал наиболее уважаемым, с его точки зрения, сотрудникам: «Главный себе какого-то районного инженера зачислил. Видно, выписал откуда-то. Уж больно с ним вежлив. Так что поосторожнее. Около самой своей двери стол приказал ему дать. Ну так я из кладовушки вытащил старенький, без сукна. Чтобы не зазнавался… Непонятно, Государство трест организовало, чтобы золото добывать, а главный геологов каких-то выписывает. Что они могут! Свои-то старики здесь небось все знают. Покорми их, подхвали — что хочешь откроют. Так нет же, чужаков везут».
Тарасов в это время знакомился с сотрудниками производственного отдела. Потом по совету соседей он пошел искать завхоза, чтобы добыть у него бумагу, чернильницу и прочий канцелярский инвентарь, и вернулся к. началу обеденного перерыва.
Можно было сходить в столовую или просто побродить по улицам, но в окно забарабанил дождь, и геолог присел к своему столу, чтобы привести его в порядок.
Старенький, видавший виды стол был заперт. Когда его двигали, что-то тяжело перекатывалось в ящиках. Никто не знал, кому он принадлежал раньше. Некоторое время назад в трест привезли новые столы, а старые грудой свалили в кладовую. Один из них и достался Тарасову.
Тарасов решил начать с тумбочки. Небольшое усилие— и перед его глазами предстали обломки кварца, плохо завернутые в обрывки газет. Ни на бумаге, ни на камнях никаких надписей не оказалось. Как правило, такие образцы не могут иметь практического значения, ибо невозможно точно установить, где, когда, почему и кем они взяты. Геологи называют их в шутку «собакитами».
