Оставшись по существу не у дел, проспекторы вынуждены были теперь заниматься поисками заброшенных или ими же утаенных от Советской власти золотоносных участков. Время от времени они обращались к руководству треста с соответствующим рапортом, а потом долгие месяцы проводили на названных участках.
Почти одновременно с Тарасовым в тресте начал работать в должности заведующего старательскими работами опытный горняк Дмитриев. Он когда-то был старателем, годами ходил с лотком и лопатой за плечами по самым захолустным уголкам Алданской и Баргузинской тайги. Недостаточную грамотность этого человека с лихвой покрывали отличное знание дела и исключительная честность. О себе Дмитриев любил говорить в третьем лице: «Пробы сам Иван Митрич брал, ручаюсь» или: «Побывал в тех местах Иван Митрич, видывал». Снаряжаясь в любую командировку, он натягивал на себя штаны, сшитые на десять полотен, такой ширины, что в них могли бы уместиться еще три человека; влезал в большущие болотные сапоги, наполовину отвернув голенища, а остальную часть их собрав гармошкой. Потом вытаскивал из фанерного чемоданчика желтое кожаное пальто. По мнению Ивана Дмитриевича, пальто придавало ему особенно почтенный и даже шикарный вид. Надев кожанку, он подчеркнуто небрежно совал в карман наган, выданный ему в пожизненное пользование командиром партизанского отряда еще в 1919 году.
Главный инженер треста все сложные дела по разбору старательских жалоб поручал Тарасову и Дмитриеву вместе. Как только подвертывался такой случай, они отправлялись к месту проверки вдвоем, часто на лодке или верхами.
В поездках Тарасов преображался. Без устали бродил он по логам и вершинам, брал пробы, разыскивал следы старых горных выработок, часами исследовал добытые образцы руды.
Первая совместная поездка во всех деталях запомнилась обоим.
Изыскатели ехали на легонькой тележке, ходке, запряженной парой лошадей.
Дорога долго блуждала по оголенным или покрытым редким кустарником холмам, столь типичным для Прииртышья, потом забралась на крутой перевал и вывела путников к залесенной долинке небольшой реки.
Отсюда виднелась заимка из нескольких дворов; ниже по течению пойменная часть долины была занята разнолесой рощей и кустарником — ягодником; на свободных от зарослей участках ярко зеленела высокая трава. Дальше, насколько можно было видеть долину, вытягивались узкие полоски пашен да лента дороги вилась вдоль берега.
— Ишь куда нас занесло, — пробормотал Иван Дмитриевич, — самая что ни на есть крестьянская стихия.
