Вот официальные сведения о внешней торговле в течение одной недели через Ямбург, который считается Наркомвнешторгом важнейшим таможенным пунктом на западной границе. В одну сторону — в Россию, не менее 50 тыс. пуд. товара, в обратную же сторону — пустые товарные вагоны и в виде экспортного товара, чуть ли не ежедневно — советские курьеры, несомненно, с соответственной литературой. Такова деятельность учреждения, руководящего русской внешней торговой политикой. Каковы же ее результаты? По данным Наркомвнешторга за 1920 год получено из-за границы различных грузов свыше 5 млн. пуд., из них угля — свыше 2 млн. пуд., кожи — 80 тыс. пуд., готовой обуви — 20.000 пар, семян — 46 тыс. пуд., меди — 10 тыс. пуд., дубильного экстракта — 67 тыс. пуд., металлов — 120 тыс. пуд., бумаги — 500.000 пуд., электрического оборудования — 8.000 пуд., шпагата — 18.000 пуд.
Опубликовывая эти сведения, Народный комиссариат внешней торговли заявлял, что у него для новой торговой кампании имеется в распоряжении различных товаров на 50 млн. рублей золотом. Очевидно, количество сырья, которым может располагать Россия, значительно превышает это количество, но Внешторг в сущности, кроме этой суммы, других ресурсов не имеет, так как в середине 1921 года золотой фонд Республики не превышал 40 млн. рублей. При таких условиях задача этого ведомства весьма затруднительна, а состав служащих, с которым ведомству приходится работать, совершенно не удовлетворяет назначению.
Первое, что поражает вновь прибывшего в Народный комиссариат внешней торговли в Москве — это публика, которая там занимается. Романтический период этого ведомства под руководством левого эсера, тов. Лежавы, уже миновал, и ныне за реквизированными в разных московских конторах столами на Ильинке д. 2 сидят люди в кожаных куртках, с бритыми тупыми лицами и бегающим глазами — несомненные чекисты и в реndаnt[98] к ним такие же девицы. Говорят, что ввиду совпадения для советской власти задач внешней пропаганды и торговли, многие чекисты, надеясь на лучший материальный выигрыш в этом учреждении, переходят в него на службу. Первоначально в этот комиссариат массами поступали интеллигенты с целью заполучить командировку и выбраться за границу, и кое-кому на первых порах это удалось, однако, впоследствии дело было обставлено такими терниями (запрещение уезжать тем, у кого семья уже за границей, запрещение выезда совместно с семьей, требование личной гарантии верности советской власти двумя видными коммунистами и угроза репрессиями по отношению к остающимся членам семьи в случае невозвращения главы в срок), что в сущности никто не мог получить командировку. Так, из 170 лиц сотрудников Наркомвнешторга, заграничные паспорта которых визировались по ВЧК, пропустили за границу только 4 лиц. Поэтому интеллигенция отхлынула от Внешторга, куда зато в большом числе стали вступать сотрудники чрезвычаек. Это наложило специфический отпечаток на внешнюю сторону работы комиссариата. Когда вы входите в помещение его, вас спрашивают, к кому и зачем вы идете, записывают адрес, берут удостоверение личности, отмечают час вашего прибытия, и выдают особый пропуск, на котором сотрудник Внешторга, к которому у вас есть дело, должен своею подписью отметить время окончания собеседования с ним, после чего такой билет отбирается у вас при выходе дежурным чекистом. Можно подумать, что находишься в оперативном отделе генерального штаба во время войны, а не в гражданском ведомстве, налаживающем торговые отношения с другими государствами. Во время пребывания в помещении Наркомвнешторга вы чувствуете, как за каждым вашим шагом зорко следят неприятного типа молодые люди. Ясно, что никто уважающий себя в подобное учреждение ныне не идет, и оно пополняется преимущественно кадром опытных чекистов, не имеющих ничего против того, чтобы прокатиться за границу на русское золото, да еще в самом представительном виде, с реквизированным в свое время из шляпного магазина каким-нибудь цилиндром старого фасона и с фраком с чужого плеча (мероприятия советского правительства по представительству его агентов за границей). Кроме того, в эту же компанию попадают и патентованные мошенники, арапы, лица с темным прошлым или спекулянты, записавшиеся в коммунистическую партию, которые сами раньше крали, и которым поэтому не зазорно торговать заведомо крадеными советской властью товарами. Ростовские спекулянты без смеха не могли вспомнить своего товарища по профессии, Кудиша
