Вторая отличительная черта "свободного" труда в Совдепии заключается в том, что он, как и всякий труд из-под палки, мало продуктивен. Все советские служащие сами обыкновенно смеются над своей работой, над бессмысленным толчением воды в учреждениях и над той необычайной канцелярщиной, которая явилась результатом отмеченного уже раньше бюрократизма государственной машины. Начальники советских канцелярий ломают себе голову, чем бы заполнить постоянный досуг своих подчиненных, как создать видимость работ у себя в учреждении и как сочинить по истечении каждого месяца красноречивый отчет о плодотворности своей работы на пользу рабоче-крестьянского правительства (регулярное представление коих в центр требуется советскими правилами). С другой стороны, то же самое начальство буквально с ног сбивается, чтобы организовать срочную работу, когда она, паче чаяния, выпадет на долю учреждения. В такой критической момент обыкновенно начинается отлынивание сотрудников под всякими предлогами от новой работы. Сплошь и рядом вопрос этот разрешается необычайно остроумно: путем создания для этого специального нового учреждения, которые и плодятся поэтому в Совдепии, как грибы после дождя.
Вопрос о вознаграждении за труд получил у коммунистов совершенно исключительное и невиданное в мире разрешение в смысле установления для всех служащих жалования в размере, безусловно не соответствующем дороговизне жизни. В теории, по словам рус⅟>16ских коммунистов, оказывается так, что в России, действительно — сущий рай, ибо безработицы нет, и все без исключения могут рассчитывать на предоставление им оплачиваемой государством работы; однако при этом они скромно умалчивают о том, могут ли люди фактически просуществовать при тех формах материального обеспечения за труд, которые существуют в Совдепии. Один талантливый русский публицист в шутку высчитал, что получаемое ныне 20 выдающимися русскими профессорами жалованье не превышает по современной стоимости советского рубля того штатного отпуска на содержание сторожевой собаки при казенных учреждениях, который предусматривался в прежних сметах. Конечно, это гипербола, но к сожалению, при этом, в обратную сторону. Русские ученые и наряду с ними — другие рядовые советские работники, получают меньше этого собачьего содержания, ибо в то время как установленный на содержание казенных собак денежный отпуск производился регулярно, жалование ученым постоянно задерживается и не выдается им по целым месяцам. Причина постоянных опозданий в выдаче жалования лицам, состоящим на советской службе, главным образом зависит от увеличивающегося в Совдепии месяц от месяца денежного голода. Запоздания на один месяц еще считаются вполне нормальным явлением, а то иногда советская власть остается должной своим чиновникам по 2—3 месяца. Правда, ропота по этому поводу слышится мало, но лишь потому, что оклады жалования по своему размеру столь ничтожны, что не могут служить источником существования для советских служащих. В самом деле, спрашивается, что значит для обремененного семьей советского служащего его обычное в провинции жалование в 6—7 тысяч рублей в месяц, когда в то же время фунт хлеба обходится в 2—3 тыс. рублей? Большевики по этому поводу устами своих глоссаторов вещают: "Зачем вам жалование? Жалование — фикция! Вы все получите от нас натурой", хотя они сами так же, как и все остальное население, прекрасно понимают, что нормальным пайком даже рабочей категории (2 фунта мяса или селедок; ½ фунта сахара, ½ фунта соли, ¼ фунта горчицы, ⅟
