«священный дар».
— Ты — священный дар?
— Щенком я была очень миленьким.
В те безмятежные времена я была в несколько раз пушистее себя сегодняшней, меньше, круглее, а главное — с аккуратным, полностью покрытым мехом хвостом. Это
уже с возрастом я полиняла, морда моя вытянулась, а хвост полностью облысел, усиливая
мое сходство с крысами.
Собственно, три года я жила в пансионе, в клетке в учебном кабинете, и имела
возможность заниматься вместе с пансионерками. Читать научилась раньше, чем
говорить, подглядывая в книги и тетради девушки, сидевшей за последней партой, прямо
рядом со мной. А считать — прежде, чем меня выкинули на улицу, посчитав слишком
страшной.
Маленького хорошенького пушистика они готовы были любить, холить и лелеять, а большую ушастую крысу с огненно-рыжей шерстью почему-то нет.
— Слушай, блох… босс, а ты передумал, что ли, меня из города изгонять?
— Босс? — удивился волк.
— По имени звать не буду, оно дурацкое, — предупредила я.
Он пожал плечами, не имея никаких возражений.
— У меня есть к тебе деловое предложение, — сообщил он, будто вживаясь в образ
моего босса.
— М-м-м?
— Ты ведь тарса, верно? Я ознакомился с информацией о твоем виде и должен
сказать, она впечатляет. Я хочу, чтобы ты приглядывала за Эдит и докладывала мне о ее
делах. От Марты мало толку, она боится потерять работу и многое умалчивает. Меня это
не устраивает, я хочу знать все.
— Даже так… но ты ведь знаешь, что знать все может быть вредно для здоровья?
- Мое здоровье не должно тебя заботить.
Это было мое самое удачное ночное приключение, итогом которого стало
неожиданное повышение. Я больше не была бессловесной зверюшкой, рисковавшей в
один не самый лучший день своей жизни оказаться в самом дремучем лесу государства. Я
стала настоящей охранительницей своей хозяйки.
Самой близкой, самой незаметной, самой главной ее защитой.
— Тебя ведь впечатлило, как тарсы о своих щенках заботятся, да?
Волк улыбнулся и не ответил.
Не знал он, что не всем щенкам достается материнская любовь и защита, как и не
знал, что Эдит по всем показателям не смогла бы заслужить ни того ни другого —
слишком слабым, беспомощным и бесперспективным детенышем она была.
Кто-то другой сказал бы, что такие не выживают в дикой природе, и отказался
иметь с ней дело, я лишь потерла лапки.
— Я согласна, — сказала и протянула Хельму лапу, чтобы скрепить наш договор
лапопожатием. Я видела, как это делали люди, и давно хотела попробовать сама.
Волк с серьезным видом, едва сдерживая улыбку, осторожно пожал мою лапу
