Пушистая катастрофа | страница 12



которых я всегда старалась держаться подальше. Не показываться на глаза, не даваться в

руки, обходить стороной, какими бы вкусностями они ни пытались меня приманить.

Беспокойство искрилось в ее глазах, улыбке, прорывалось в движениях, звенело в

голосе…

И именно она, одна из тех, кого я всегда избегала, оказалась ребенком, за которым

мне нужно было приглядывать.

Не самая простая работенка, но мысли о побеге с каждым днем посещали меня все

реже.

Через несколько дней после того, как я стала Пушистиком официально, Эдит

начала постепенно отпускать меня. Все меньше носила на руках, все чаще бегала следом

— ей нравилось смотреть, как длинными скачками я преодолеваю коридор на втором

этаже и как могу в два прыжка пересечь гостиную на первом этаже.

Она говорила, я почти летаю.

Домашняя прислуга, стоило мне выскочить им под ноги, обычно говорила что-то

нецензурное и злое, но тихо, чтобы не услышал ребенок.

Эдит поверила, что я не исчезну, и вернула мне мою свободу, хотя порой я все еще

ловила на себе ее напряженный, беспомощный и совсем не детский взгляд. В этом взгляде

было нечто важное, глубинное, раскрывающее самый большой страх девочки, но у меня

не получалось его понять.

Догадывалась, что дело в ее матери. В той женщине, о которой не хотел говорить

Хельму и о которой мне некого больше было спросить.

Я не могла найти в себе храбрости и безрассудства, чтобы просто так раскрыть

посторонним людям важную тайну обо мне. Не была уверена, что отношение прислуги не

ухудшится, узнай они, что я говорить умею и вообще высшая нечисть.

Няньке детеныша, носящей скучное имя Марта, я и такая не нравилась. Она не

одобряла современной моды заводить в домах нечисть и уж совсем не понимала, зачем

было брать нечто малосимпатичное и приблудное с улицы, когда в городе есть питомник с

элитной мелкой нечистью только самых безобидных и милых видов.

Пока Марта ворчала себе под нос или обсуждала меня с домашней прислугой, я

легкомысленно ее игнорировала, не видя угрозы в пустой болтовне, но, когда однажды на

прогулке она осмелилась поделиться своими мыслями с Эдит, пожалела о своей

беспечности — чокнутая нянька имела на детеныша влияние.

Меня тоже многое в Марте не устраивало, начиная от ее устаревших взглядов и

заканчивая привычкой шипеть на провинившуюся Эдит ядовитой змеей.

— Подумай, дорогая, может, стоит попросить господина Йегера заменить ее чем-

нибудь более… соответствующим твоему статусу? Эта крыса… — ласково вещала она, проигнорировав мое утробное ворчание. Угрозы во мне она не видела напрасно. Может, я