скорее всего, тоже со страху.
Зачем оно Эдит, когда есть я? Я на улице выживу и ее, если будет надобность, сберегу.
За день девочка вымоталась, но вечером, узнав, что Хельму заберет меня у нее на
несколько часов, отдавать отказалась и напросилась ехать с нами. Мужественно
пообещала, что не будет жаловаться, если заскучает… и действительно не жаловалась, хотя по виду ее было несложно понять, что сидеть тихо, пока взрослые обсуждают какие-
то непонятные вопросы, детенышу было мучительно.
Воодушевилась Эдит лишь раз, когда у нее спросили, как меня теперь будут звать.
Тогда она одним своим словом полностью меня растоптала, а теперь тихо посапывала, сидя напротив своего отца.
— Как она сегодня? — спросил волк.
— Как и вчера. — Я обернулась на девочку. Вот такая, спящая и неопасная, она
была удивительно миленькой с этим своим воздушным платьицем, круглым личиком и
вьющимися темными волосами, собранными в простую, чуть растрепавшуюся прическу.
— Энергичная, эмоциональная, с устрашающей тягой к обнимашкам.
Карету чуть раскачивало, в незашторенное окошко длинными вспышками
проникал теплый свет уличных фонарей. Эдит что-то промычала и коротко вздохнула.
Я перевела взгляд на волка и ненадолго лишилась дара речи. С таким выражением
лица он смотрел на девочку, что у меня сердце сжалось.
— Слушай, если ты ее так любишь, больше внимания ей уделяйте, что ли, —
проворчала я, смущенно почесав морду обеими лапками. — Малявке, кажется, ласки не
хватает.
— А я чем тут помогу? — удивился он искренне.
Безнадежный случай, сообразила я.
— Все с тобой понятно, а мать ее где? Пусть тогда она… — Я осеклась на
полуслове, заметив, как застыло лицо волка. — Что не так?
Он не ответил, отвернулся к окну и больше не проронил ни слова за всю поездку.
***
— Пушистик, — сонно пробормотала Эдит, подтягивая меня поближе и сразу же
вновь засыпая.
Я пожалела, что осталась спать рядом с детенышем, а не отползла в изножье
кровати, возмущенно пофырчала ей в шею, пообещала себе, что никто из собратьев
никогда не узнает о моем позоре, и, смирившись с творящимся беспределом, задремала в
ее руках. Умудрилась даже немного помурлыкать, не специально и не для того, чтобы
убаюкать и так спящую девочку. Просто… захотелось.
Пушистик так Пушистик, решила я оптимистично, могло быть и хуже.
А утром спасалась бегством, потому что «хуже», которое могло бы быть, случилось. Эдит решила Пушистика причесать.
***
Эдит была одним из тех беспокойных, оглушительных сгустков энергии, от
