— Твой парень? — спокойно спросил Глеб, с любопытством глянув на меня.
— Мой парень. — Ответила я. — Он приедет сегодня.
— Жаль. — Ответил Глеб, и я насторожилась, но он добавил: — Жаль, не сможем перестелить крышу — рука не позволит.
— Ничего, — коварно улыбнулась я. — Мы с ним не виделись целую неделю — нам будет не до ремонта.
— Я понял, — усмехнулся парень. — Ладно. Так мы говорили о твоей ненависти ко мне, не так ли? — напомнил он.
— Не так, — буркнула я, принимаясь за подостывший кофе. — Я тебя вообще не замечала, пока ты не стал мне всюду попадаться, толкаться, задевать и ехидничать!
Мне показалось, что удалось его смутить. Но это оказалось ненадолго.
— Я просто не представляю, насколько можно не любить человека, чтобы непускать его на порог своего дома, — задумчиво признался Глеб.
— Слушай, давай начистоту, — предложила я. — Ты богатенький буратино, решивший, что за деньги купишь любую и что тебе доступно всё, что ты только пожелаешь…
— Ты серьёзно? — удивился он. — Вот не думал, что произвожу такое впечатление.
Серо-зелёные глаза посмотрели на меня с полнейшим непониманием.
— Ты считаешь, что раз я сдала тебе избушку, ты мне симпатичен или можешь стать симпатичен, но нет! Потому что я не из тех, кто клюёт на смазливую мордаху, я вижу, какой ты!
— И какой же я? — он нагло заглядывал мне в лицо и ждал ответа.
Хочет знать, какой он? Да пожалуйста! Сам напросился!
— Противный, самоуверенный, бездушный прожигатель жизни! — высказалась я.
Он воспринял это спокойно. Кивнул и прокомментировал:
— Пафосно. И красиво. Так меня ещё никто не называл.
— И к вопросу о моём доме: я не пущу тебя в него! — решила поставить все точки над «и». - Потому что ты мне — никто, а я в свой дом, как и в свою жизнь, абы кого не пускаю!
— Но меня же пустила, — справедливо заметил Глеб, а стоило мне открыть рот для возражений, продолжил: — Признай хоть это: ты впустила меня в свою жизнь. Я гуляю с твоими подругами, хожу по твоему участку и живу в твоей избушке! Я уже в твоей жизни, Сомова!
— Тебя это так радует? — поразилась я.
— Нет. Как и тебя. Но это факт.
Божечки, как можно с ним вообще разговаривать? Он же неадекват!
— Ты уедешь послезавтра. — Сухо напомнила я.
— Конечно… — кивнул парень и немного помолчал.
Я допила свой кофе, показавшийся просто отвратительным.
— Вкусно. — Признался Глеб. — Спасибо. А теперь поможешь рубашку погладить?
— А, может, сразу и шнурки тебе погладить? Ты не обнаглел ли? — возмутилась я, поднимаясь и намереваясь покинуть беседку. — В мятой походишь, не обломишься!
