Отец Тося действительно выглядел бледным и равнодушным, как будто уже умер, так что Тось, похоже, был недалек от истины. Староста что-то начал говорить ему, размахивая перед носом бумагой, но преступник не отреагировал, неподвижно глядя в сторону. Подогнали телегу, запряженную двумя пегими лошадками. Тосева отца подтолкнули к ней, и он покорно уселся на солому, свесив ноги. По обеим сторонам от него устроились охранники, впереди взгромоздился староста, на козлы забрался писарь и взмахнул кнутом:
— Н-но, родимые!
Ворота со скрипом распахнулись, выпуская из двора телегу. Деревенские расступились, последовал обмен приветствиями, даже шуточки, но Тось их почти не заметил. Он, не отрываясь, смотрел на отца. Пытался в последний раз понять, узнать, сказать, он и сам не знал, что именно. Отец поднял на него глаза и тут же виновато опустил. А Тось смотрел и смотрел на него, пока телега не тронулась с места. Потом медленно отлепился от забора и побрел домой, ссутулившись, засунув руки в карманы и загребая пыль босыми ногами. Что бы там ни говорили, и что бы ни думал он сам, но отец для него умер именно сейчас.
«…. К сожалению, когда я планировал свою поездку, я забыл воспользоваться советом, который дается в человеческой поговорке: «Когда думаешь о будущем, попроси богов поучаствовать». Впрочем, у нас тоже существует подобная пословица, только звучит она немного иначе: «Ты можешь растить дерево, но не забывай, что семена всегда разбрасывают боги». На этот раз боги приготовили для меня очень необычные семена. Но все по порядку.
Я прибыл в Барн, как и собирался, через три недели после дня Темного Хельфиора. Человеческая столица, как я и ожидал, не произвела на меня приятного впечатления. Скорее, неприятное. Шумно, грязно и мало деревьев. Плохой воздух, постоянная толкотня и давка. О, боги, почему в Барне столько людей? Почему они соглашаются находиться в этом ужасном месте, а не бегут из него, куда смотрят очи? Есть вещи, в которых мне никогда не понять людей.
По своей воле я не задержался бы в Барне ни одной лишней минуты, но директор барнского представительства дочерей Анивиэли, господин Ранисий, узнав, что я держу путь в Тирту, решил воспользоваться оказией и передать несколько писем декану факультета целительства и знахарства. И поскольку упомянутый декан в ближайшем будущем станет моим непосредственным начальником, я согласился подождать, пока письма не будут составлены.
