Общину Фланахэн обычно тоже обходил стороной, но не потому, что был в плохих отношениях с оседлыми. Напротив, глава Хэнран был хорошим знакомым родителей Крейвана и всегда его привечал. В общине вообще жило много приятных людей, с которыми всегда можно было найти общий язык и даже получить полезную информацию, а то и дельный совет. Наконец, последние восемнадцать лет здесь жила Брейда Фланахэн — мать Крейвана, Дейди и Эйбл Фланахэнов, вдова Джейда Фланахэна, да славится имя его в веках! Находить общий язык с матерью было довольно трудно, но Крейван каждый раз после возвращения в Бойсе, неизменно навещал её. Только делал это на обратном пути, пройдя обряд очищения от скверны, дурных эмоций и впечатлений, полученных в местах, куда забрасывала его недобрая воля заказчика.
Но самое главное, что следовало вытравить из нутра, сбросить как страшную маску (одну из тех, что надевают простолюдины в свой праздник, День Памяти Ушедших) — нужно было исторгнуть в небытие чужое присутствие, что неделями, а иногда и месяцами гнездилось в душе Фланахэна. Сеанс очищения проходил среди Серых Камней, уже с той стороны, стороны Северного моря. Крейван часами недвижимо лежал в зарослях разлапистого папоротника, спал там же, просыпался с первыми лучами солнца под пение птиц и гул прибоя. Зимой ли, летом, в любую погоду — он всегда приходил на этот пустынный берег, и не могли его остановить ни резкий, колючий северо-восточный ветер, порывы которого иногда грозили сбросить неосторожного путника с узкой тропинки, плутающей по краю скального обрыва, ни тоскливая серость мрачного бескрайнего морского простора, который сливался со столь же серым простором неба, глядя на который казалось, что стоишь на Земном Краю, за которым нет ничего, кроме мятущихся грешных душ, застрявших между этим и иным миром, и их праздных мыслей. И только проведя в этих диких, безлюдных местах несколько дней, обходясь малостью воды и совсем без пищи, Крейван чувствовал, что готов вернуться в общество, снова принимая его суету и безмятежность, безумие и расчётливость, грязь и красоту.
Каждый безликий, что промышляет своими способностями, выполняя заказы для гильдий, власть предержащих, просто обеспеченных граждан Эйеринна, Большой Земли и Заморья, вынужден прибегать к подобным чисткам. Не всем подходил способ, которым пользовался Фланахэн. Некоторые пили сутки напролёт, другие оставляли целые состояния в борделях, немногие счастливцы просто отсыпались — им и этого хватало. Кто-то опускался до отчаянных уличных драк с простолюдинами, к обоюдному удовольствию, рискуя при этом угодить за решётку. Всё лучше, чем оставить в душе чужой след, и стать смертельной угрозой для окружающих и себя самого. Безликий, хранящий в себе частицу личности другого человека, в какой-то момент превращается в чудовище в человеческом обличии. Он, сам того не сознавая, сходит с ума. Ему кажется, что всё идёт как всегда, что его поступки следуют обыденной логике, в то время как разум его начинает работать попеременно, то на хозяина, то на матрицу чужака. Чем дольше безликий не освобождает свою суть от иного присутствия, тем страшнее кошмар, коим может обернуться подобная «небрежность». Эти истины впитывались юными безликими чуть ли не раньше, чем им открывалась сама природа Способности.
