Сначала следовало пройти половину квартала Безликих по улице, залитой черной, пружинящей под ногами массой (она размягчалась под лучами летнего солнца, но всё равно это лучше, чем неоднородная, плохо подогнанная брусчатка в кварталах простолюдинов). Выйти через северные ворота на дорогу, ведущую к Белликасту, соседнему городку, лежащему к северо-востоку от Бойсе. Не обращая внимания на сверлящие спину, настороженные взгляды стражей-простолюдинов у северных ворот, пройти по обочине до поворота дороги и свернуть на хорошо набитую тропу, что вела в деревню с незамысловатым названием «Много Берёз». Через несколько миль прогулочным шагом, едва только на горизонте возникали первые приземистые домишки, Крейван сворачивал с тропы и обходил деревню, делая большой крюк. Он не боялся селян, живших в этих приземистых домишках, просто не хотел лишний раз подливать масла в огонь и без того непростых отношений между низшим простолюдинским сословием и кланами. Вражда была всегда. И если она затухала сегодня, то лишь для того, чтобы завтра вспыхнуть с удвоенной мощью. Дейди сказал как-то: «Плохо, если деревенский на тебя оскалился — держи оружие наготове и готовься к защите. Хуже, когда деревенский тебе улыбается — держи оружие наготове и будь к нему лицом, ибо отбить удар в спину стократ труднее…». Крестьяне считали необъяснимые для себя способности ходоков, безликих и не-мёртвых проявлением сущности Тёмного, а потому не испытывали никаких моральных терзаний, поднимая человека с чуждой природой на вилы. Клановые просто презирали крестьян за их мракобесие и тупую упёртость в отстаивании своей жизненной позиции по отношению к окружающему миру. И если с ходоками чернь практически не пересекалась, а не-мёртвых откровенно боялась, то именно безликие оказывались крайними в конфликте кланов и простолюдинов. Кстати, Крейван подозревал, что Большой Пожар случился не без участия простолюдинов (это подозревали многие, а кое-кто даже был уверен), и, коли так, к поджогу явно приложили свою грязную руку деревенские — у них большой опыт в подобной мерзости. Крестьяне безошибочно отличали простолюдинов от клановых, и потому Крейван не скрывался, лишь старался избежать нежелательной встречи.
Но продолжим нашу прогулку. Обойдя стороною деревню, нужно вернуться на тропу, и, пройти ещё пару миль через живописный лес, в котором преобладают дубы и буки, но то и дело взор цепляется за величественные чёрные ели. Здесь-то, частично занимая старую вырубку, частично погружённая в лесную чащу, и обитает община оседлых безликих — людей, отринувших своё естество. Несколько десятков приземистых, массивных бревенчатых домов, хотя и не были похожи на деревенские лачуги, по мнению Крейвана, колорит имели тот же. При ближайшем рассмотрении, сходство с деревней становилось ещё более очевидным: загон для скота, птичий двор на опушке, сарай с кроличьими клетками. Обитатели общины, конечно, отличались от деревенских жителей в лучшую сторону и не утратили пока тот лоск и стиль, что отличает клан безликих от остальных кланов и общества простолюдинов. Но Крейван полагал, что уже следующее поколение оседлых будет мало отличаться от селян-простолюдинов, и, в итоге, община превратится в ещё одну деревню, населённую набожными людьми, оторванными от своих корней.
