чанием – драма. Все те же внешние и случайные признаки, не выходящие за идеи; мы все те
же классики, только классики романтические».
Таким образом Белинский подходит к «Горю от ума», предлагая читателю разбор не клас-
сики или романтики, но разбор, позволяющий «вывести разделение драматической поэзии на
трагедию и комедию не по внешним признакам, а из их сущности, и на этих основаниях сде-
лать критическую оценку знаменитому произведению Грибоедова».
Правда, на этом заявлении пространные экскурсы в мировую историю и литературу не
заканчиваются. Белинскому необходимы глубинные доказательства своей теории, поэтому для
лучшего понимания читателем авторских выводов Белинский прибегает как к авторитетным
высказываниям, так и к развенчанию всяческих авторитетов (такой вот вышел каламбур).
Белинский предлагает разделить современную поэзию «из сущности идеи», а не из
«внешних форм», таким образом она разделяется «на две стороны»: на «поэзию положения,
или действительности», и «поэзию отрицания, или призрачности». К действительной поэзии
Белинский относит все, что есть «мир видимый, мир фактов, мир идей. Разум в сознании и
разум в явлении», соответственно, «призрачность» – это все «частное, случайное, неразумное, как кажущееся, но не сущее» (где-то мы все это уже читали и слышали: «о низком и высоком»
в литературе…)
Примером «Действительности» Белинский выбирает «Тараса Бульбу» и «Повесть о том,
как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Гоголя (далее он разберет и «Реви-
зора»).Белинский приводит три прекрасных разбора, каждый из которых тянет на отдельную
статью, каждый наполнен светлым восторгом от таланта Гоголя; насыщен цитатами из произ-
ведений, прекрасно написан: точно, ярко, с использованием удивительных авторских метафор
и даже какой-то тонкой стилизацией под Гоголя. Вывод, сделанный Белинским, таков: «Мы
показали, что элементы трагического находятся в действительности, в положении жизни, так
102
И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-
ления»
сказать; а элементы комического в призрачности, имеющей только объективную действитель-
ность, в отрицании жизни. Трагедия может быть и в повести, и в романе, и в поэме, и в них же
может быть комедия». По тем временам вывод не шуточный, надо признать.
В то же время Белинский утверждает: «Мир трагедии – мир бесконечного в страстях
и воле человека; мир комедии – мир ограниченности, конечности», – чувствуется возврат к
