Я умышленно взял риторическую паузу, подогревая внимание слушателей, и продолжил:
— Принца к его счастью захватить им не удалось, тот бежал из лагеря, в том, что успел одеть со всего лишь двадцатью придворными. Чуть не свернув шею в лесу когда конь там под ним рухнул.
«О — о — о — о — о — о»
— Но это для персов оказалось единственным успехом сей неприятной ночи. Когда легат, сидя в шатре принца, писал реляцию своему государю о сражении, один из его центурионов услышав цифру в тысячу двести убитых, непритворно этому возмутился. Типа он видел, что в одном только лагере покойников гораздо больше навалили. На это тот только рассмеялся и сказал — «Пиши тысяча двести. В столице нам все равно не поверят». Он потерял в этом сражении меньше ста тридцати легионеров, из которых всего двадцать восемь убитыми.
Цифры окружавший меня народ как и ожидалось, проняли. Окружающие зашумели как на митинге, не сдержал реакции даже матёрый Хоран. Объяснять какой мизерный шанс на победу вырвал «легат» им было не нужно. И это я еще про английских военных советников не упомянул. Например, советника Аббаса — мирзы майора Кроули, разделившего в разгромленном лагере судьбу своих подсоветных. Храбро отбивавшего уже будучи раненым, даже ранив при этом русского офицера, после чего желание русских взять в плен представителя союзного им по Антинаполеоновской Коалиции государства конечно же испарилось и казак пригвоздил пикой майора к земле.
Удовлетворившись реакцией, я дал им возможность свыкнуться с информацией и добил «ударом милосердия»:
— Стоит сказать, что некоторые хронисты, не веря этой реляции, оценивают число погибших в этом сражении побежденных от шести до девяти тысяч человек. Из них около пятисот, когда исход битвы стал ясен, были взяты в плен. Хотя лично я большим цифрам совершенно не верю, — это будет слишком много даже для двух состоявшихся за эти сутки сражений в целом. Сколько бы их в горном Араксе в ходе бегства из лагеря ночной порой не потонуло. Горные реки ночью вне брода конечно страшные, но очень уже слишком большие потери.
Благородные феры опять загудели, веря и не веря мне одновременно, но подвел итоги рассказа всё же барон ан Кроах. Старикан выглядел для своей внешности невероятно благодушно и доброжелательно.
— Спасибо за рассказ фер Вран. Наша беседа получилась удивительно глубокой и познавательной. Сделаю все возможное, чтобы на месте принца нам оказаться не довелось.
— Этого никому бы не хотелось, — кивнул я.
