Но и это еще не все, боевая эффективность береговых батарей неразрывно связана с их живучестью. В эпоху парусного флота одетые камнем береговые батареи не оставляли деревянным, тихоходным, ограниченным в свободе манёвра линейным кораблям ни единого шанса на победу. Позднее, когда для защиты побережья стали устанавливать башенные артиллерийские установки крупного калибра (корабельные или подобные им), корабли с такой же (или почти такой же) артиллерией снова оказались в положении слабейшей стороны, несмотря на высокую скорость и свободу манёвра. Башня на берегу представляла собой малоразмерную (точечную) цель, добиться прямого попадания в которую было совсем не просто. Но даже прямое попадание ещё ничего не решало: лобовая броня была непробиваемой, бетонные основания - тем более, можно было только вывести из строя одно из двух или трёх орудий, что отнюдь не влекло за собой потерю боеспособности башни. Чтобы уничтожить береговую башенную установку, нужно было попасть в её крышу, стреляя навесным огнём с больших дистанций, на которых точность стрельбы резко падала. В то же самое время, попадание крупнокалиберного снаряда в любую часть корпуса корабля (даже линейного) могло причинить ему серьёзные повреждения и вывести корабль из боя. Однако в вековом противостоянии берега и флота был период, на который противоборствующие стороны поменялись местами Период этот, начавшийся с постройки во Франции первых паровых броненосных плавучих батарей, разгрома ими в ходе Крымской войны укреплений русской крепости Кинбурн и перевооружения береговой и корабельной артиллерии на тяжёлые нарезные орудия, продолжался более полувека - до появления на берегу крупнокалиберных башенных АУ с электроприводом и автоматизированной системой контроля огня с центральной наводкой. Увеличение калибра и размеров нарезных береговых орудий, вызванное необходимостью борьбы с броненосными кораблями большого водоизмещения, заставило отказаться от размещения артиллерии в казематах в толще крепостных стен. Кроме того, каменная кладка казематов уже не позволяла противодействовать новым, гораздо более могущественным, артиллерийским снарядам. В результате крепостные орудия оказались "на улице" - в орудийных двориках, прикрытых с фронта бруствером (в лучшем случае - бетонным), с боков - траверсами, с тыла - земляным валом. В целом же, во время боя и орудия, и прислуга оказывались совершенно незащищёнными от разрывов снарядов непосредственно на огневых позициях. Конечно же, для орудийных расчётов были предусмотрены надёжные казематированные укрытия, но загнав туда прислугу и не давая ей выйти наружу, батарею можно было считать подавленной. Сложившееся положение, когда незащищённым и неподвижным береговым батареям стали противостоять хорошо забронированные, маневрирующие на высокой скорости корабли противника, пытались выправить различными изобретениями. Первые бронебашни имели сложную конструкцию, дорого стоили и... вращались мускульной силой личного состава . Скрывающиеся орудия (одно из чудес техники того времени), которые целиком опускались в укрытие для перезарядки и снова поднимались для производства выстрела, также отличались высокой стоимостью, требовали для своего обслуживания большое количество прислуги и, самое главное, имели запредельно низкую скорострельность. Кроме изобретений, был ещё один простой способ повышения живучести береговых батарей: их орудия можно было рассредоточить по фронту, снизив тем самым эффективность огня противника. Однако, в этом случае по причине удаления концевых орудий батареи от среднего автоматически понижалась эффективность хоть и примитивной, но всё-таки центральной наводки, возможности для которой уже есть. С учётом всего, сказанного выше, настоящее время можно охарактеризовать как период наибольшей слабости береговой артиллерии.
