— Ты поглянь, пакасть, — бурчал атаман, закалывая шашкой ногайца огромного роста, — ты яго рубишь, а ён ни хрена, проткаешь, а ён шабуршитися чёй-то….
Вскоре на струге ни осталось, ни одного ногайца, тела последних нападавших казаки сбросили в воду, и наступила долгожданная пауза. Белояр сиял от удовлетворения собой, он лихо развалил шашкой молодого, крепкого ногайца от плеча и до самого пояса. Кондратий убил своего противника эстетичней — пронзил грудную клетку в области сердца и тут же сбросил его за борт, чтобы струя крови из раны не заливала палубу.
— Ну, кажись, справилися, — резюмировал атаман, — хто раненый есть, аль нема?
— Мяня супостат саданул в руку, — пожаловался Филипп Закотнов, перевязывая рану выше локтя куском разорванной рубахи.
— А мяня в нагу, сущара, — вторил ему Савка Ермаков.
— Тожа мяне казаки хреновы, — бранился атаман, — башку ишшо ба подставили сваю…. Ну, слава Бога, тута перебили супостата, а на берегу их ишшо многа, готовь пушки и пищали! Да не оритя, нихай думають, што плавуны перебили нас усех!
Так и произошло, спустя некоторое время на берег прискакала остальная часть кочевников. Они ожидали увидеть струги, подогнанные к берегу победившими казаков лазутчиками, и в недоумении крутились верхом на конях, соображая, что произошло. На стругах царило спокойствие, что и вызывало недоумение всадников.
Айхан, хүн алагдсан уу? — послышался окрик с берега, предназначенный для лазутчиков, — яагаад завь барьж чадаагүй юм бэ?
— Поглянь на енту пакасть, …голосить супостат, кумысу просить, — съязвил Черкашенин и скомандовал канонирам — пли, едрёна пещень!
Пушки дали залп картечью по скоплению всадников на берегу. Их грохот напугал лошадей, которые, не слушаясь поводьев, рванули прочь. Многие всадники замертво попадали, поражённые картечью, с десяток коней тоже рухнули наземь, некоторые бились в предсмертных судорогах. Началась неразбериха и паника. Черкашенин громогласно теперь командовал боем, чтобы его голос слышали на остальных стругах.
— Браты, а таперища пли из пищалей по супостату! — прогремел над Доном его зычный голос и спустя несколько секунд громыхнул залп пищалей, стрелявших почти одновременно. Ещё десятка два-три всадников рухнули, как подкошенные с лошадей. Полнолуние позволяло вести прицельный огонь, все, кто уже произвёл залп, бросились перезаряжать пищали. Белояр, довольный своей меткостью, взглянул на Кондратия, говоря глазами: «Вот так я метко стреляю!» Кондратий улыбнулся в ответ, заканчивая забивать в ствол заряд. Повторный залп был уже в удирающих всадников, из сотни их осталось несколько человек. Бой был окончен полной победой и казаки громко и дружно закричали «Ура!».
