— Так, может, мне поверишь, боярин? — спросил один из спутников монаха.
Он шагнул вперед и откинул капюшон с головы.
Шуйский вгляделся в его лицо и ахнул.
— Юшка!
— Вижу, узнал, — усмехнулся человек. Он скрестил на груди мускулистые руки. — Помнишь, стало быть.
— Беззубцев! — воскликнул Шуйский и неверяще покачал головой. — Я думал, ты у самозванца в Путивле сидишь.
— А оно вона как, Василий Иваныч, — осклабился тот. — А ты говоришь — у Годунова людишки везде.
Беззубцев! Ярослава словно ударило током. Он жадно вглядывался в лицо человека, стоявшего перед Шуйским.
Твердые черты, широкие скулы, короткая черная борода. Было в нем что-то неуловимо разбойничье, но не свирепо-угрюмое, как у Ворона, и не безысходно-отчаянное, как у его подручных, а, скорее, какая-то бравада и лихая удаль.
— Смел, разбойник, — проговорил Шуйский, — коли дерзнул ко мне в дом явиться!
— Полно, князь! — ухмыльнулся Беззубцев. — То дела давние. Нынче нам с тобою дружить пристало. Не веришь? А коли я тебе скажу, что князь Мстиславский, коего я от Кром отогнал, ныне в переписке с государем Димитрием состоит?
И он небрежно бросил на стол свернутую в трубку грамоту.
Шуйский развернул её, пробежал глазами, мрачнея по мере чтения.
— Князь Рубец-Мосальский, да дьяк Богдаша Сутулов, как тебе ведомо, присягнули истинному государю нашему, — продолжал Беззубцев. — А вот чего ты не знаешь, так про то, что дьяк от Бориса тайно вез деньгу немалую воеводе путивльскому, на нужды военные. А ныне денежки те против самого Бориски обернулись! Со всех сторон под его стяги русские люди собираются — токмо со мной лишь с Дона четыре тысячи отборных казаков прибыло. И еще идут! Нет больше на Руси веры Годунову! Икону чудотворную из Курска привезли, сама Богородица нам помогает. А в войсках борисовых разброд, да шатания, люди мрут, как мухи, болезнь поразила их.
— Сказано ибо: «лядвия их наполнишася поруганий», — подтвердил монах. — Господь сокрушает чресла неправедных.
Шуйский вымученно огляделся.
— Добро, — выдавил он. — Коли на то воля Божия, отдам крест вам. Но покуда жив Борис, не ждите иной подмоги.
— Борис при смерти, — подал голос третий гость, до этого момента хранивший молчание. — Ныне в палатах своих готовится предстать перед судом небесным, уже и отходную по нему читают.
У него был низкий грудной голос.
— Откуда сие знаешь? — насторожился Шуйский. — И кто таков?
Вместо ответа человек сбросил с головы капюшон, и князь не сдержал восклицания.
