Покончив с омовением, она вылезла из ванной, игнорируя суетливые попытки Авдотьи помочь.
Та уже заранее подготовила ей какой-то просторный сарафан, белую рубашку и что-то вроде безрукавки, разукрашенной драгоценными камнями, а также зеркало и гребень.
Ирина заколебалась, не зная, что выбрать. С одной стороны, расставаться привычной и удобной формой не хотелось. С другой — она неизбежно будет привлекать внимание. Да и когда еще представится возможность примерить царские одежки?
В итоге, она решила оставить от формы только жилетку, благо ее почти полностью скрыла безрукавка, оказавшаяся довольно тяжелой. Когда Ирина посмотрела на себя в зеркало, от искрящихся бликами камней слепило глаза.
Авдотья тщательно просушила ей волосы, искусно расправляя их между двумя полотенцами и отжимая.
— Дозволь расчесать тебя царевна!
— Только сначала ты смоешь с лица все свои художества, — твердо сказала Ирина.
Девушка не осмелилась ей возразить, и с сокрушенным видом стала намыливать щеки.
— Ну вот, — улыбнулась Ирина, когда та закончила. — Теперь на человека стала похожа! А теперь немного поработаем над линией губ…
Помада произвела на Авдотью впечатление — она с интересом разглядывала её и даже, осмелев, попыталась попробовать на вкус, но разочарованно скривилась.
— Вот что, Дуня, — попросила Ирина, когда села в кресло, а Авдотья начала осторожно водить гребнем по еще влажным волосам. — Расскажи мне, что тут происходило, пока меня не было? Я словно спала все это время.
— Что же рассказать тебе царевна? — удивилась Авдотья. — Тебя и не было-то всего трое дней. Батюшка государь наш Борис Федорович зело печалился, сказывают, аж почернел от кручины. Царевич, братец твой тоже переживал, все порывался на поиски с дружиной выступить, да царь-батюшка запретил…. Ну а так — все по-старому.
— А что вообще… в мире происходит? — Ирина пыталась нащупать хоть какую-то ниточку, за которую можно было бы зацепиться.
— Так известно что! — Авдотья зачем-то оглянулась по сторонам и понизила голос. — Самозванец-то окаянный, говорят, аж до Путивля добрался! Уж на что его Басманов да Шуйский со Мстиславским били — ан улизнул от них! Говорят, воинство набрал несметное, беглых казаков, да лихих людей, да татарву набрал и теперь на Москву идти собрался! Страх! Ох, прости, царевна, болтаю всякое…
— Авдотья, — Ирина безнадежно запуталась во всех этих фамилиях, — а кто такой этот … Самозванец?
Та всплеснула руками, выдрав при этом волос.
