Раздавшийся шорох за спиной заставил ее вздрогнуть.
Обернувшись, Ирина увидела девицу в красном сарафане, которая незамедлительно бухнулась на колени, уткнувшись лбом в пол.
Приоткрытая дверь за ней была почти неотличима от стены на фоне росписи.
— Эмм… — Ирина осторожно наклонилась к девице. — Ты кто?
— Авдотья, — пискнула та, не отрывая лба от пола.
Дуня, значит. Надо полагать — горничная, или как у них они называются.
— Ты бы встала, Авдотья, — предложила Ирина.
Девица подняла лицо и робко улыбнулась.
Ирина едва сдержала крик ужаса.
На неё глядела жуткая размалеванная бордово-красным цветом рожа, с подведенными углем глазами и бровями. Страшнее всего был жуткий оскал с черными зубами.
— Что с тобой, царевна? — всполошилась ее обладательница, резво поднимаясь на ноги. — Аль занедужила?
— Занедужишь тут с тобою, — выдохнула Ирина, разглядывая девицу.
Сейчас, когда первое впечатление миновало, она не казалась такой уж страшной — даже миловидной. Но эта ужасная кричащая раскраска, а главное — черные зубы… Да они же крашеные!
— Вы что, — Ирина неверяще покачала головой, — зубы черните?!
— Так красиво ж, царица, — робко удивилась Авдотья.
— Больше никогда так не делай, — с чувством сказала Ирина. — И с макияжем твоим тоже нужно что-то решать.
Авдотья непонимающе заморгала и, на всякий случай, низко поклонилась.
— Знаешь что, — Ирина нащупала в кармане губную помаду, — где у вас тут можно умыться?
Комната, из которой появилась служанка, оказалась чем-то вроде небольшой сауны.
Деревянный пол, обитые досками стены. Огромная печь в углу, но, почему-то, без заслонок. Веники на стенах, кадки, кувшины, ковши. В центре огромный медный таз, вмурованный в белый камень с двумя широкими ступенями. Сейчас он был полон воды, от которой поднимался пар.
— Изволь, царевна, — снова поклонилась Авдотья.
— Вообще-то, я имела в виду тебя, — пробормотала Ирина.
Однако, мысль о горячей ванной посещала её уже давно. Попробовать, что ли?
Тяжелую шуба она оставила в горнице и теперь начала расстегивать пуговицы на рубашке.
Авдотья бросилась было ей помогать, но Ирина решительно воспротивилась этому.
— Я как-нибудь сама! К тому же, — добавила она глядя на вытянувшееся лицо Авдотьи при виде бюстгальтера, — сдается мне, ты вряд ли с этим справишься.
Вода оказалась в меру горячей, приятно расслабляющей. Она пахла травами и какими-то маслами. Мыло, к её удивлению, тоже нашлось, правда, мылилось плоховато, зато имело приятный запах миндаля.
