Грани веков | страница 76
Припев юродивый выводил с особым старанием, энергично взмахивая рукой и с чувством подвывая.
— Ну, полно! — раздраженно оборвал их Годунов. — Только скоморохов нам тут недоставало!
Юродивый умолк.
— Вот что, гоните его отсюда, пусть на паперть свою ступает!
— Ухожу, ухожу, — миролюбиво откликнулся юродивый. — Токмо ты, Симеон Никитыч, кума моего не обижай, а то петь мне не с кем будет!
Последние слова он прокричал уже из-за двери.
— Дыба готова, — напомнил один из палачей.
Годунов повернулся к Мухе. — Ну, что мыслишь?
— Никак, и впрямь блаженный, — нерешительно ответил Муха. — Ондрейка, вишь, признал его…
— Грех великий человека божия обижать, — подал голос доселе молчавший старик-писарь. Он укоризненно потряс головой. — Беда будет!
— Тьфу, раскудахтался, ровно баба, — сплюнул Годунов. — Нешто присказкам дурачка с паперти верить?
Очередной скрип двери возвестил о появлении стрельца в ярко-красном кафтане с бердышом в руке.
— Князя Симеона Никитовича великий государь Борис Федорович к нему в палаты звать изволит! — объявил он.
— Верно юродивый-то сказывал, — заметил Муха.
Годунов, казалось, что-то взвешивал про себя.
— Ладно! — наконец выдохнул он. — Отведите их обратно в клети. Там решим!
С этими словами он набросил на плечи шубу и вышел.
Глава 15
— Идём, Акся, идём! — новообретенный брат, приобняв за плечи, подталкивал Ирину вперёд. — Батюшке недосуг сейчас!
— Мне нужны мои спутники! — Ирина сердито сбросила его руку. — Я требую, чтобы их тоже привели в мои… апартаменты, или что там у меня!
Царевич воззрился на неё в изумлении.
— Господь с тобою, Акся! — выговорил он. — Какие еще спутники? Разбойники да тати?
— Они не разбойники! — запальчиво огрызнулась Ирина. — Они были такими же пленниками!
— Батюшка с Семёном разберутся, — успокаивающе произнес Федор. — Тебе надо отдохнуть.
На его круглом пухлом лице была написана искренняя тревога. Он взволнованно сопел и оглядывался на стрельцов, с бесстрастным видом следовавших за ними.
Поняв, что толку от него не добиться, Ирина решила временно смириться и позволить ему вести себя дальше.
Беспокойство за Когана, Ярослава и Евстафьева, тем не менее, усиливалось с каждым шагом. Что может с ними случиться? Мысль о том, что она может остаться здесь совсем одна повергала её в панику.
Их ведь не могут казнить? Или — могут? Где вообще они сейчас?
Теоретически, их судьбу мог решить царь, по какой-то нелепой прихоти судьбы оказавшийся ее отцом, но, похоже, общение с родителями тут несколько усложнено.