'Явно в живот стреляли, ироды! Умышленно, дабы навести на ляхов ужаса. Пожалуй, не буду рассказывать 'молодняку' такие страсти'.
Кавалерийский премьер-майор был опытным воякой, и ему не раз случалось сталкиваться с такими варварскими методами калмык. По долгу службы, Семёнов постоянно находился при походной ставке наместника калмыцкого Ханства, и не единожды был свидетелем разнообразных мер устрашения врага. Однако, даже он в глубине души понимал и признавал их эффективность в бою. Не все кочевники, конечно, могли повторить такой трюк в движении по живому человеку, но их молодежь училась куда быстрее армейских рекрутов.
Между тем, в деревеньке уже шла нешуточная перестрелка. Собственно говоря, так и было задумано изначально. Проникшие внутрь воины прекрасно справились с поставленной задачей. Они отвлекли на себя внимание защитников. И теперь дело оставалось за малым. У главных ворот уже лежал бочонок с порохом, из которого торчит догорающий фитиль. Еще совсем немного и мощный взрыв разнес в щепки обе створки ворот, поломал и покосил массивные столбы, часть стены, оставил после себя внушительных размеров воронку на земле. Он в одно мгновение выключил все остальные звуки.
Наблюдающие в свои подзорные трубы обер-офицеры от неожиданности и сильного грохота, что сразу же донесся до них, инстинктивно пригнулись, хотя им и не грозило ни малейшей опасности на таком расстоянии, да еще и на краю лесных зарослей. Последовал отборный русский мат, объектом которого, как не трудно догадаться, стал 'самонадеянный' наместник калмыцкого Ханства, молодой Убаши. Молодежь грозила ему всевозможными карами за грубую и опасную самодеятельность, но для Семёнова это был лишь пустой трёп. Весь его немалый дипломатический опыт говорил об обратном.
'Ох, ребятушки, не получится у вас ничего. Покуда на троне матушка-Елизавета, да покуда идет война с пруссаком, этому степняку любые прегрешения простят'.
Прочистив пальцем заложенные грохотом взрыва уши, премьер-майор взглянул на деревеньку. Вернее на то, что от нее осталось. А там уже все подходило к концу. У остатков ворот толклись лошади. Это уже латные калмыцкие воины довершают необычный приступ. На их долю выпало самое ответственное дело - подавление сопротивления, сбор ошеломленных нападением жителей деревни и их сортировка как полона.
- По коням, господа! Пришла пора засвидетельствовать присутствие русской армии и проследить за законностью! - с этими словами Семёнов подошел к своему жеребцу и лихо запрыгнув в седло, не спеша направился к дымящейся деревеньке.
