Я не хотел спешить. Не хотел давить. Интересная. Чистая. Наивная даже. Надо осторожно.
В принципе, я, как и любой нормальный опытный мужик, прекрасно просчитывал все ходы с ней. В этом загадки не было.
Загадка была — что потом делать. Вот это да. Не жениться же на ней, в самом деле. Не сказать, что у нас теперь с этим строго, а я еще не в законе, но все равно. Не особо хорошая жизнь — быть женой такого, как я. А на подружку она не согласилась бы. Ну, я так думал.
Но и оставить, отпустить… Нет, не мог. Плохо, да. Но плевать.
Я в тот момент не думал. Я хотел.
И не видел причин отказываться.
В конце концов, жизнь — она такая. Короткая. Вон, брат жениться хотел. Теперь его невеста спит с другим мужиком. И двоих пацанов ему родила. А брат уже ничего не хочет.
Так что, надо брать все. Здесь и сейчас.
Потому я и приперся к ней на следующий день. С ромашками. Почему-то подумал, что она их любит.
Вася, страшно разозлившийся, что я умотал на стрелку без него и чуть не словил пулю, поехал со мной.
И, как выяснилось, вообще не зря.
Твари, крысы, собирающие по бывшим и настоящим коммуналкам разный сброд, в этот раз ошиблись адресом. Ну и получили свое, конечно же. Потому что нехер.
Я мог бы не так жестко, потому что это же тоже бизнес… Но глянул на разбитую губу Шипучки… И как-то похер стало на все.
Потом полдня разгребали дерьмо.
А вечером я поехал к ней. С Игнатом, который нас всегда выручал. С пионами. Почему-то показалось, что она и их любит.
Я курю, смотрю на свои джинсы на полу возле холодильника.
Да, не планировал я этого. Оно само как-то. С катушек сорвалось и улетело.
Она стояла перед холодильником, раздумывая, наверно, чем меня кормить, и казалась такой… Уютной.
Домашней. Нежный затылок, тонкая шейка, кофта эта страшенная… Голые щиколотки.
Мне снесло башню.
Обнял, вдохнул запах ее волос и поплыл. Руки сами действовали, без меня.
По животику — вниз, аккуратно, ей больно может быть… Хотя Игнат намазал чем-то и укол сделал обезболивающий.
Шипучка дрожит. Но не сопротивляется.
И я все больше сжимаю. Все наглее действую. У нее пушистый лобок, небритый. И это заводит. Меня вообще все в ней заводит. И эта чистота, и эта неуверенность, уязвимость. Хочется поцеловать. Но у нее разбита губа.
Нельзя. С ней вообще ничего нельзя сейчас, скот ты, Олег… Ну да, ну да… Не без этого…
Внутренний голос непонятно как откопавшейся совести успешно задавлен судорожным вздохом маленькой храброй девочки, такой напряженной в моих руках.
