Оценив обстановку, командование АДД решило сделать так: взлететь засветло и выйти на группу озер южнее Торопца с таким расчетом, чтобы узкую горловину на траверзе Великих Лук пройти в сумерках. Над своей территорией выработать горючее из подвесных баков, сбросить их и набрать максимальную высоту. Далее следовать на заданную точку разворота в Балтийском море. Отсюда взять курс на Кенигсберг. Домой возвращаться по прямой на Московское море, обходя зону противовоздушной обороны столицы. Полет выполнять при наивыгоднейшем режиме работы моторов по высотам. Линию фронта в обратном направлении пересечь на рассвете.
Все было продумано и предусмотрено до мелочей, отработаны даже действия членов экипажей в различных аварийных ситуациях. И штурманы с облегчением вложили в планшеты сложенные гармошкой бортовые карты.
Подмосковный аэродром, словно огромным ковром, покрыт густой зеленой травой. Его поле позволяет производить взлет самолетов с максимальным весом. Бомбардировщики стоят в обвалованных землей подковообразных капонирах и покрыты сверху маскировочными сетями. Возле них по-хозяйски хлопочут техники, механики и мотористы. Ни одна мелочь не должна укрыться от их придирчивого взгляда, ни один прибор или агрегат не оставят они непроверенным.
На стоянке Борисов очень внимательно выслушал доклад Марченко о готовности бомбардировщика к вылету. Он, как и все мы, никогда не забывал о героическом труде техников, механиков и мотористов. Ведь без них ни один экипаж не поднялся бы в небо. Вот уж поистине верно говорится в песне: «И ничего бы не летало, когда бы не было меня». Вот и сегодня каждый из нас убежден, что машина не подведет.
Дружно заработали моторы. Самолет как бы ожил и рвется в воздух. Борисов поднимает руку — знак готовности к вылету. Затем выбрасывает обе руки в стороны, что означает — «убрать колодки из-под колес». Техник Василий Марченко вышел вперед, встал в поле зрения командира корабля и вскинул руку к пилотке: «можно рулить».
Качнувшись, бомбардировщик двинулся к взлетной полосе. Я высунулся по пояс в астролюк. Отсюда хорошо видно, как в длинную цепь выстраиваются самолеты. По цвету коков и хвостовым номерам можно сразу определить принадлежность бомбардировщиков к той или иной эскадрилье. Красные — это «федоровцы», голубые — «глазковцы», желтые — «вавиловцы».
А вот среди «ильюшиных» появилась желтая семерка. Это машина моего друга — Сергея Кондрина. Приветливо машу ему из кабины — дескать, над целью встретимся. Он отвечает кивком головы.
