Когда аварийная команда покинула забой, солнце стояло уже высоко в небе.
— Все шахты, кроме первой, работают в обычном порядке, — объявил Жала. — Рабочих первой шахты прошу собраться в конторе. — Сутулясь сильнее обычного, он направился к правлению. Его и без того невысокая фигура казалась еще меньше. Каждый, кто заметил это, невольно подумал, что нелегко быть начальником такого ответственного производства.
Бадрангуй с Даланбаяром, покончив с делами, отправились домой.
— Ты что-то говорил о происках врагов? — едва они переступили порог своей комнаты, спросил Даланбаяр. — Даже если они тщательно замаскировались, мы с тобой их все равно обнаружим.
— К счастью, я ошибся. Жала сказал, что пожар возник самопроизвольно.
— А я не верю. Самопроизвольно, видите ли… Ха-ха-ха! — Он наклонился к Бадрангую и, понизив голос до шепота, добавил: — Ты не обратил внимания на поведение Жалы? Как он перепугался, сгорбился даже. И это очень подозрительно!
Бадрангуй молчал — слова приятеля никак не укладывались в его сознании. Болезненная подозрительность Даланбаяра повергла его в ужас.
— Послушай, так ведь можно дойти до абсурда! Если всех подозревать, начнешь бояться собственной тени. Ты же видел, что горел уголь, и никаких следов поджога обнаружено не было. А насчет Жалы-гуая ты просто чушь городишь!
Бадрангуй выжидательно смотрел на Даланбаяра, но тот молча пил холодный чай. Бадрангуй вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. Словно все соседи откочевали и на стойбище осталась одна-единственная юрта Бадрангуя. Через распахнутое настежь окно доносился голос Хорло. Он утешал плачущего ребенка. Легко скрипнула дверь. На пороге стояла родственница Хорло.
— Что с тобой, Бадрангуй? — спросила она с тревогой.
— Ничего!
— На тебе лица нет! — Она подошла к нему вплотную, он ощутил ее легкое дыхание. Ее большие глаза вблизи казались еще больше, и в них сверкали знакомые огоньки. — Ведь с пожаром вы все уладили, чем ты так взволнован? Ты здоров?
— Здоров. — И чтобы успокоить ее, он добавил: — Мне немного взгрустнулось, сам не знаю, почему. Солнышко светит, трава зазеленела, птицы прилетели — одним словом, весна.
Она облегченно вздохнула. Бадрангуй осторожно привлек ее к себе, прижался губами к мягким волосам.
— Милая моя, родная… — тихо произнес он.
В этот момент из кухни вернулся Даланбаяр. Девушка вздрогнула, как испуганный заяц, вырвалась из объятий Бадрангуя и, не глядя на Даланбаяра, исчезла за дверью. Бадрангуй, опустив огромные руки, растерянно смотрел ей вслед. Даланбаяр прошел мимо Бадрангуя к своей койке, скрутил папиросу, сунул ее в деревянный мундштук да так и застыл на месте. Бадрангуй был поражен мрачным выражением его побледневшего лица. Одиноко тикал будильник, возвещая о времени, которое приносит счастье одним и огорчения другим.
