Дорж и Дарийма сели в рейсовую машину. Ветер забрался под ватные куртки, и Дорж чувствовал, как дрожит Дарийма, а когда машина набрала скорость, встречный ветер усилился, и стало еще холоднее.
Дорж посмотрел в печальное лицо Дариймы, и рука его невольно опустилась на ее тонкие, девичьи пальцы.
До поселка они доехали быстро. Дорж первым спрыгнул на землю и, простившись с Дариймой, зашагал в сторону дома, но, оглянувшись, обнаружил, что она нерешительно топчется на месте. Как он не сообразил проводить ее домой?
Они пошли рядом. Дорж нахмурился — письмо Уянги не шло у него из головы. Сможет ли он жить без нее? — спрашивал он себя. И отвечал — нет, не сможет! Уянга верит Доржу, он не может ее обмануть, он любит ее!
— О чем ты задумался, Дорж? — спросила Дарийма.
— Разве?
— А то по лицу не видно! Я тебе не хотела мешать, но теперь мы пришли, вернее, я пришла…
— Откровенно говоря, я думал о жизни. Можно задать тебе вопрос?
— Спрашивай! — тихо произнесла Дарийма.
— К примеру, два молодых человека полюбили одну девушку. И оба ради нее готовы на все. Выбор остается за ней, и, предположим, она его сделала. А если она ошиблась? Что тогда? Неужели все трое должны быть несчастны?
Дарийма с ключом в руках зябко поеживалась на ветру, и Дорж мягко сказал:
— Иди спать, Дарийма.
— Входи, Дорж, мы закончим наш разговор дома.
Скрипнул ключ в замочной скважине. Маленькая комнатка Дариймы встретила их уютным после промозглого сырого воздуха теплом.
— До сих пор, как к чуду, не могу привыкнуть к паровому отоплению. — Она сняла ватник и повесила его за дверью. Затем, внимательно поглядев на себя в маленькое зеркальце на подставке, стоявшее на столе, пригладила волосы и спросила Доржа:
— Ты заметил, что у меня глаза в крапинку?
— Сразу заметил.
— До тебя этого никто не замечал.
Дорж вздохнул, вспомнив, как там, в лесу, она сказала:
— Если любишь по-настоящему, посмотри в мои глаза повнимательней, там ты все прочтешь!
Сейчас она тоже вспомнила об этом, но сказала не то, о чем подумала. Подумала она вот что: «Читать по моим глазам имеет право только человек, который станет мне другом на всю жизнь». А сказала совсем другое:
— Не печалься, Дорж! Женись на Уянге. Она тебя любит, и ты ее — тоже. Я это чувствую и желаю вам счастья. Ты, видимо, хотел спросить, как я отнесусь к твоей женитьбе, но у тебя смелости не хватило. Вот мой ответ.
Ей нелегко дались эти слова, но она произнесла их со спокойным достоинством, глядя Доржу в глаза и изо всех сил стараясь сдержать в голосе дрожь. В эту минуту она до самозабвения любила Доржа, чувствовала, что он это знает, поэтому призвала на помощь гордость и самоотверженность, на какие способна только женщина.
