Шло время, а делом Бадрангуя никто не занимался — о нем словно забыли. И это с каждым днем все больше и больше тревожило его. Он перестал спать по ночам, в голову лезли всякие грустные мысли, а если случалось на короткое время забыться, во сне ему неизменно являлась прекрасная Долгор — то беззаботная, смеющаяся, с нежным румянцем на смуглых щеках, то плачущая, с испуганным, озабоченным лицом, какой он видел ее в ту последнюю роковую ночь. Долгор, Долгор! Помнишь ли ты Бадрангуя? Ждешь ли его? Его без конца мучил один и тот же вопрос. И хотя он всячески старался убедить себя в том, что она ждет его, конечно, ждет, в сердце постоянно жила тревога и не давала ему покоя. Слишком мало они были вместе, чтобы между ними установилась прочная и нерасторжимая связь.
Помимо мыслей о Долгор, Бадрангуя беспокоило его нынешнее положение. За что его арестовали? В чем его вина? Наконец однажды утром его вызвали к следователю. Это был смуглый человек средних лет с зачесанными назад коротко стриженными волосами. Он уточнил у Бадрангуя анкетные данные и предложил ему несколько вопросов.
— Прежде всего меня интересует, — сказал следователь, — хорошо ли вас знает человек по имени Даланбаяр?
— Знает, пожалуй, лучше меня самого, — не задумываясь ответил Бадрангуй.
— Отлично. Чем вы занимались после смерти матери до приезда на шахту?
Бадрангуй вздрогнул от неожиданности. Какая-то смутная догадка мелькнула у него в мозгу, он старался осмыслить ее, но она ускользнула, и он долго и мучительно соображал, прежде чем ответить:
— Я… Я жил в монастырском поселке Тонхилын.
Смятение Бадрангуя не укрылось от следователя.
— Вы были крупным служителем церкви?
— Кто? Я? — удивился Бадрангуй.
Следователь повторил вопрос.
— Да нет, что вы! — возразил Бадрангуй. — Я был шаби — послушником, а точнее, домашним слугой у своего наставника. Потом я сбежал от него, сделался рабочим. — Бадрангуй сидел, потупившись, ему почему-то не хотелось встречаться глазами со следователем. Ему казалось, что тот ему не верит.
— Какое положение занимал ваш наставник среди служителей церкви?
— Он был доромбо, доромбо Магсаржалмай.
— А что такое — доромбо?
— Так именуется лама, изучающий буддийскую философию. Ламу, занимающегося астрологией, называют лхарамба, медициной — марамба.
— Ну-ну, а не слишком ли хорошо вы осведомлены во всем этом для простого домашнего слуги? — задумчиво спросил следователь.
Бадрангуй удивился: он говорил то, что знал с детства.
