Когда Даланбаяр ушел от Бадрангуя и зажил самостоятельно, что совпало с его вступлением в отряд спецохраны, Бадрангуй не находил себе места от одиночества. Но так продолжалось недолго. Девушка, которую он любил, стала работать в шахтерской столовой, а свободное время предпочитала проводить с Бадрангуем. Жена Хорло, приходившаяся ей старшей сестрой, весьма одобрительно смотрела на ее дружбу с Бадрангуем: она всегда считала его скромным, покладистым парнем. Именно под его влиянием, рассуждала она, сестренка поступила работать, поначалу ведь целыми днями сидела сложа руки. Оно и понятно. В городе девушка выступала на сцене, вот и возомнила себя артисткой. Кажется, ей нравилось работать в столовой. Замечала соседка, что сестра ее и у Бадрангуя время зря не теряла: то обед приготовит, то подметет, то печку истопит. Сам Бадрангуй все эти перемены в личной жизни воспринял с радостным удивлением. Неужели на его любовь ему отвечают взаимностью? О нем заботятся, его любят! Это было невероятно, и все-таки в глубине души Бадрангуй постоянно испытывал тревогу, как будто внутренний голос его предостерегал — счастье это может внезапно кончиться, как рано или поздно кончаются все счастливые или дурные сны.
В одно из воскресений Бадрангуй с девушкой отправились в Улан-Батор. Они долго бродили по шумным веселым улицам, пока дорога не привела их на базар. Там они потолкались в толпе, посмотрели на разные товары, а под конец купили у торговца-китайца пару тяжелых серебряных колец.
— Колецки из цистого серебра, — «цокая», сказал продавец, вручая молодым людям покупку. — Они принесут вам сцастье. — Деньги, которые дал ему Бадрангуй, торговец, не пересчитывая, сунул за пазуху и юркнул в толпу.
Они же надели друг другу кольца на безымянный палец и, счастливые, отправились во дворец культуры на состязание борцов. Потом они посмотрели пьесу «Ханша Долгор и простолюдин Дамдин» и поздно вечером вернулись в Налайху.
Они легли спать вместе, тесно прижавшись друг к другу. Какое горячее было у нее тело! Оно обжигало Бадрангуя, словно огнем. Рука его ласково поглаживала жестковатые косы, потом коснулась груди, скользнула по упругому соску. Интересно, как его будущий сын справится с таким соском? Он высказал свою мысль вслух, прижимаясь лицом к ее горячей щеке.
— Выкормлю, и не одного, — последовал тихий ответ. Она положила голову ему на грудь, замерла.
— Как сильно бьется у тебя сердце! — объявила она немного погодя.
