Вспоминая прошлое и думая о настоящем, Бадрангуй постепенно все больше и больше распалялся. Он стукнул ладонью по столу:
— Ты прекратишь реветь или нет?
Уянга тут же замолчала. От сильного удара ладонь у Бадрангуя заныла, и боль мгновенно привела его в чувство. «Что же это я, а? Ведь не с дитятею говорю, со взрослой девушкой, тут криком ничего не добьешься. Да и что тут рассуждать, она вправе выбирать себе жениха».
Стараясь говорить спокойно, Бадрангуй подошел к дочери:
— Будет, дочка, успокойся! Ни я, ни мать не могут тебе запретить выбрать себе в мужья того, кто тебе мил. Мы хотим только одного — чтобы на человека, который станет твоим мужем, можно было опереться в трудную минуту, чтобы он не подвел. И против Доржа у меня никаких возражений нет. Его отец когда-то был моим самым лучшим, самым близким другом. С тех пор как он погиб в тысяча девятьсот сорок седьмом году, у меня нет и никогда не будет такого друга, и я до сих пор горюю о его смерти. Остался после него единственный сын, и я хочу видеть его настоящим человеком. — Бадрангуй перевел дух. Пусть думает Уянга, что тень предательства не падает на ее будущего мужа — прошлое не должно вставать грозным призраком на пути у живых. — Только помни, дочка, что жизнь — не гладкое, незамутненное зеркало. Бывало, что у нас с Даланбаяром отношения резко ухудшались. Я этого не скрываю, открыто говорю. Да ведь в молодости кто не ошибается! Теперь его уже нет в живых, и зла я на него не держу. Я думаю, что ты поймешь меня, Уянга. У жизни надо учиться и верить в будущее. Поняла?
Уянга только головой кивнула — ей было стыдно. Спрятав лицо в ладони, она бросилась к матери.
Время для девушки тянулось очень медленно, может, оттого, что она каждую минуту смотрела на часы. Но вот, когда стрелки показали семь, она насторожилась, внимательно прислушиваясь к шагам на лестнице. Ей поминутно мерещилось, что она узнает тяжеловатую походку Доржа. Сейчас он остановится перед их дверью и тихо постучит. Но время шло, а Дорж не приходил. Отец что-то говорил ей, она смотрела на него отсутствующим взглядом и ничего не слышала. Наконец поняла — Дорж не придет. Тогда она бросилась на кровать и зарылась головой в подушку.
II
Был светлый прозрачный день, ничто не предвещало ненастья, и вдруг разразилась гроза. Громовые раскаты сотрясали землю, копья молний крошили небо. Сразу сделалось темно и холодно.
Нечто подобное произошло и в жизни Бадрангуя. Летом, в начале июня тысяча девятьсот тридцать восьмого года, когда он спокойно жил и работал, любил и был любим и оттого его счастье казалось безбрежным, вдруг среди бела дня грянула гроза, и в один миг все переменилось.
