Кинулась она прочь, да так заверещала, что вся семейка сбежалась, и мальчишки ворвались в комнату, чтоб прищучить этого малого, но его уже и след простыл.
— Да то была обычная крыса, — фыркнула мать семейства. — А ну кыш отсюда, бездельница, и вы все тоже, не то тапочкой отхожу… и только посмейте мне снова открыть эту дверь!..
* * *
Ну и потопали они вниз — Нора ревмя ревёт, а мадам её знай себе шпыняет. Больше в тот день до темноты ничего не приключилось. Чтобы зазря лампы не жечь и сподручней было присматривать за детишками, мать спала в одной комнате с полудюжиной малышей, и ближе к полуночи её, храпевшую во весь рот, начал тормошить один карапуз.
— Мамка, — хнычет, — слышь, будто волынка!
Миссис Лефтвидж приподнялась на локоть, хотя, ей-богу, могла всё услышать, даже не высовывая носа из-под одеяла: волынка гудела на весь дом, и звук шёл из средней спальни.
Через минуту весь выводок под предводительством старухи-матери с оплывшей свечой в руке высыпал в коридор и стучал зубами в такт протяжным всхлипам волынки. Но вдруг звуки стихли, и ручка на двери в среднюю спальню начала поворачиваться.
Никто не захотел посмотреть, что оттуда появится, нет, ваша честь, уж можете быть покойны. Половина Лефтвиджей дрожала в ту ночь под кроватями от страха, а наутро они всем семейством начали готовиться к отъезду в Дублин. Пособирали видавшие виды силки, обчистили подчистую в корзины весь огород. Мики, второму по старшинству парню, наказали сбегать за парой подвод, чтобы отвезли с пожитками на станцию в двадцати милях. В те времена железная дорога в Данбойн только-только пришла. Пока Мики туда бегал, Лефтвиджи выкопали картошку, срезали капусту и, ей-богу, они бы и половицы ободрали, да кишка оказалась тонка.
Так вот, увязали они, значится, поклажу, и уже хотели ехать, но не тут-то было. Миссис Лефтвидж сидела в своём чепчике на сундуках, бутерброд жевала, да вдруг встрепенулась и озираться начала, чисто курица цыплят высматривает:
— Где Пэт?
Пэт был самый младшой, сэр, я про него уже говорил. Пострел ещё тот, но совсем карапуз и вечно норовил потеряться.
— Не знаю, — пожал плечами один из мальчиков, — но, зуб даю, он кричал где-то на втором этаже.
Все ринулись наверх, с матерью семейства во главе. Как только Лефтвиджи достигли коридора наверху, чья-та рука втянула Пэта в открытую дверь средней спальни. А покуда они туда добежали, мальчуган уже был в дымоходе и его утаскивало вверх.
