Он с улыбкой сказал:
– Ищи ее по всему свету.
Я ответил:
– Зачем так далеко? Мой свет здесь, в этих стенах под стеклянной крышей, здесь, среди позолоченных кувшинов, потускневших рам и старых полотен, черных сундуков и резных стульев с высокими спинками, окрашенных в синий и золотой.
– Так чего же ты ждешь? – спросил он.
И я ответил:
– Я узнáю ее.
Шаги, голос, песня на улице. Песня казалась мне знакомой, но голоса и шагов я не помнил.
– Глупец! Песня та же самая, только голос и шаги изменились с годами.
Языки пламени в камине шептали над побелевшим пеплом: «Не жди, они прошли, и шаги, и голос».
Он улыбнулся и повторил:
– Ищи ее по всему свету!
Я ответил:
– Зачем так далеко? Мой свет здесь, в этих стенах под стеклянной крышей, здесь, среди позолоченных кувшинов, потускневших рам и старых полотен, черных сундуков и резных стульев с высокими спинками, окрашенных в синий и золотой.
Призраки прошлого не уходят.
– Если это правда, – вздохнула она, – что я твоя подруга, то давай останемся здесь навсегда. Ты обо всем забудешь здесь, под летним небом.
Я прижал ее к себе, уговаривая, лаская, я обнял ее, бледную от гнева. Она вырвалась из объятий.
– Если это правда, – вздохнула она, – что я твоя подруга, то давай останемся здесь навсегда.
Призраки прошлого не уходят.
Я шел по цветочному лугу. Лепестки цветов были белее снега, сердцевины – чище золота.
Где-то вдалеке кричала женщина:
– Я убила любимого!
Из кувшина она поливала цветы кровью. Те цветы, у которых лепестки были белее снега, сердцевины чище золота.
Я шел по лугу, читая тысячи имен на кувшине, из которого выливалась, пузырясь, свежая кровь.
– Я убила любимого! – кричала женщина. – Мир алкал, теперь пусть насытится!
Она прошла мимо, и я видел, как она поливает цветы кровью. Лепестки их были белее снега, сердцевины чище золота.
Я подошел к мосту, который нельзя перейти.
– Проходи! – прокричал страж, но я ответил с улыбкой:
– Еще есть время.
Он захохотал и закрыл врата.
К мосту, который нельзя перейти, подходили старцы и юноши. И всем им было отказано. Я лениво стоял и считал несчастливцев, пока не устал от их плача и горестных стенаний. Тогда я подошел к мосту, который нельзя перейти. Люди в толпе у ворот завопили:
– Он пришел слишком поздно!
Я засмеялся и сказал:
– Еще есть время!
– Проходи! – крикнул сторож.
И когда я вошел во врата, он улыбнулся и закрыл их за мной.
В тесной толпе я стоял рядом с Пьеро. Все взгляды были устремлены на меня.
