– Осторожно, Филипп!
Я огляделся и сначала не увидел ничего, что вызывало у птицы беспокойство. Теперь уже все соколы присоединились к ней. Затем взгляд мой упал на плоский камень у ручья, с которого вскочила девушка. Серая змея медленно ползла по валуну, и глаза ее сверкали на плоской треугольной голове, как капли воды.
– Змея…
– Ведь она не ядовита? – спросил я.
Девушка указала на черное v-образное пятно:
– Это верная смерть, гадюка.
Я наблюдал, как змея медленно выползает по гладкому камню на солнечный свет. И шагнул вперед, чтобы рассмотреть ее поближе, но Жанна схватила меня за руку.
– Нет, Филипп, я боюсь!
– За меня?
– Да, Филипп, я люблю тебя.
Тогда я обнял ее и поцеловал в губы, повторяя без конца одно слово:
– Жанна, Жанна, Жанна.
Когда она, дрожа, прильнула ко мне, я почувствовал, как что-то кольнуло меня в ногу, но не придал этому значения и был укушен снова. Острая боль пронзила меня. Я заглянул в нежное лицо Жанны д’Ис, целуя, приподнял и оттолкнул от себя. Затем, наклонившись, оторвал гадюку от лодыжки и растоптал ей голову. Помню слабость и оцепенение. Помню, как упал на землю. Сквозь медленно стекленеющие глаза я видел белое лицо Жанны, склоненное надо мной. И когда свет в моих глазах погас, я все еще чувствовал ее руку на своей шее и бархатную щеку на холодеющих губах.
* * *
Я открыл глаза и в ужасе огляделся. Жанна исчезла. Я видел ручей и плоский камень, раздавленную гадюку в траве, но соколы и пни исчезли. Я вскочил на ноги. Сад, деревья, подъемный мост и обнесенный стеной двор исчезли. Я тупо уставился на груду серых развалин, увитых плющом. Между ними проросли огромные деревья. Я пополз вперед, волоча одеревеневшую ногу, и тут с верхушки дерева слетел сокол, взмыл ввысь и, описывая сужающиеся круги, исчез в облаках.
– Жанна! Жанна! – закричал я, но голос замер у меня на губах. Я упал на колени в траву. По воле Божьей, сам того не ведая, я стоял на коленях перед разрушенным каменным храмом в честь Скорбящей Божьей Матери. Я увидел печальное лицо Девы, вырезанное из холодного камня. Я увидел крест и тернии у ее ног и прочитал под ними:
«Помолитесь о душе Жанны Исской.
Она умерла молодой из любви к Филиппу, незнакомцу.
1573 г.»
На холодной плите лежала женская перчатка, все еще теплая, благоухающая.
