То ли из-за того, что я не люблю причинять другим боль, то ли из-за того, что я нисколько не похож на мрачного пуританина, не знаю, но я не хотел принимать на себя ответственность за этот бездумный поцелуй, и на самом деле даже не успел подумать о последствиях, когда открылись врата ее сердца и поток чувств хлынул на меня. Люди, которые никогда не забывают о своем долге, находят угрюмое удовольствие в том, чтобы сделать несчастными всех вокруг и себя самих. Но я таким не был. Я не посмел оттолкнуть ее. После того, как буря утихла, я сказал, что для нее было бы лучше любить Эда Берка и носить простое золотое колечко, но она даже слышать об этом не хотела. Я подумал, раз уж она решила полюбить человека, за которого не сможет выйти замуж, то лучше бы это был я. По крайней мере я относился бы к ней с бережной любовью, и ее слепое увлечение не причинило бы ей ненужных страданий. Вот почему я принял решение, хотя и знал, что исполнить его будет трудно. Я вспомнил, чем обычно оканчиваются платонические отношения, и вспомнил, с каким отвращением обычно думал об этом. Понимая, что, будучи человеком беспринципным, я брал на себя слишком большую ответственность, и все же ни на секунду не сомневался, что она будет со мной в безопасности. Если бы на месте Тесси была какая-нибудь другая девушка, мне бы и в голову не пришло чем-то жертвовать ради нее. Я представил себе, как все будет развиваться дальше. Либо ей все это быстро надоест, либо она будет настолько несчастной, что мне придется жениться на ней или уехать прочь. Если я женюсь на ней, она определенно будет несчастной. Она была слишком неподходящей для меня женой, а я, в свою очередь, был неподходящим мужем для любой женщины. Вся моя прошлая жизнь не давала мне права жениться. Если я уеду, она тяжело это перенесет, но в конце концов оправится и выйдет замуж за какого-нибудь Эди Берка, впрочем, может быть решится на какую-нибудь безрассудную глупость. С другой стороны, если я ей надоем, то перед ней вновь откроется жизнь с прекрасными перспективами на Эди Берка, обручальные кольца, пухлых младенцев, квартирку в Гарлеме и бог знает чем еще.
Прогуливаясь среди деревьев у Арки Вашингтона, я пришел к мнению, что в любом случае она найдет во мне доброго друга, а дальше будет как будет. Я вернулся домой и переоделся в вечерний костюм, потому что в маленькой записке, оставленной на комоде, было написано: «В одиннадцать за тобой придет такси». И подпись: «Эдит Кармайкл, Метрополитен-театр».
