– Послушайте, – прошептала она. – Сад скоро закроется. Уже поздно. Очень поздно.
Барабаны слышались все ближе и ближе, а затем силуэт барабанщика прорезал небо над восточной террасой. Гаснущий свет на мгновение блеснул на его начищенном поясе и штыке и тут же исчез в тенях, разбудив эхо барабанной дроби. Вдоль восточной террасы рокот слышался все слабее и слабее, а затем начал нарастать, когда барабанщик проходил аллею с бронзовым львом и свернул на западную террасу. И снова барабан слышался все громче и громче. Эхо отталкивало звуки от серой дворцовой стены. И вот уже барабанщик замаячил перед ними. Его красные брюки выделялись в сгущающейся тьме, бледно сияли медные вставки на барабане и штык, на плечах колыхались блестящие эполеты. Когда он проходил мимо, барабанная дробь загрохотала у них в ушах. Среди деревьев проблеснула его маленькая жестяная кружка, притороченная к рюкзаку. Затем часовые принялись монотонно кричать «Сад закрывается! Сад закрывается!», из казарм на улице Турнон послышались звуки горна.
– Сад закрывается! Сад закрывается!
– Спокойной ночи, – прошептала она. – Сегодня мне нужно вернуться одной.
Он смотрел ей вслед, пока она не дошла до северной террасы, а затем снова сел на мраморную скамью и сидел до тех пор, пока чья-то рука не легла ему на плечо, а мерцание штыков не напомнило, что пора уходить.
Она прошла мимо розовых клумб, свернула на улицу Медичи, пошла по ней к бульвару. На углу купила букетик фиалок и двинулась дальше к улице Эколь. Перед «Буланом» остановилось такси, из него выпрыгнула хорошенькая девушка, которой руку подавал Эллиот.
– Валентина, – крикнула она, – пойдем с нами!
– Не могу, – ответила та, остановившись на мгновение, – у меня встреча в «Миньоне».
– С Виктором? – со смехом предположила хорошенькая девушка.
Валентина слегка кивнула на прощание и, свернув на бульвар Сен-Жермен, ускорила шаг, стараясь побыстрее обойти веселую компанию, сидевшую у кафе «Клюни» – ее звали присоединиться к веселью. В дверях ресторана «Миньон» стоял угольно-черный африканец в ливрее. Он снял свою остроконечную фуражку, пока Валентина поднималась по устланой ковром лестнице.
– Пошлите ко мне Юджина, – сказала она консьержу и, пройдя коридору мимо столовой, остановилась у ряда обитых панелями дверей. Мимо пробегал официант, и она повторила ему свое требование. Юджин явился, почти бесшумно подскакивая, и с поклоном произнес:
– Мадам?..
– Кто здесь? – спросила она, указывая на двери.
