– Я всегда здесь выхожу, – заметил Клиффорд. – Мне нравится гулять по Люксембургскому саду.
– Кстати, – заметил Гастингс, – вы пригласили меня в гости, но я же не знаю, где вы живете.
– Напротив вас.
– А! Так это ваша студия в саду, где растут миндальные деревья и поют черные дрозды?
– Точно, – сказал Клиффорд. – Мы снимаем ее с другом, Эллиотом.
Гастингс припомнил описание двух американских художников, которое слышал от мисс Сюзи Бинг, но тогда не придал значения ее словам.
– Дайте мне знать, когда надумаете прийти, чтобы все успели… чтобы там… – он запнулся.
– Конечно, мне бы не хотелось столкнуться у вас с вашими друзьями, – сказал Гастингс улыбаясь. – Я человек довольно прямолинейный, можно сказать, пуританин. Эта встреча была бы мне в тягость – я не буду знать, как себя вести.
– О, я понимаю, – сказал Клиффорд, но тут же добавил с большой сердечностью: – я уверен, что мы подружимся, хотя вы и не одобряете мою компанию. Но Северн[66] и Селби[67] вам обязательно понравятся, потому что они похожи на вас. – Через мгновение он продолжил: – Я хотел бы сказать… Видите ли, когда я познакомил вас на прошлой неделе с Валентиной в Люксембургском саду…
– Больше ни слова! – шутливо воскликнул Гастингс. – Давайте не будем о ней говорить!
– Но почему?
– Ни единого слова! – весело повторил он. – Я настаиваю! Обещайте мне, что не будете говорить о ней, пока я не разрешу.
– Обещаю, – изумленно сказал Клиффорд.
– Она очаровательная девушка, мы мило поболтали после вашего ухода, и я благодарен за то, что вы меня представили ей, но больше ни слова, пока я не разрешу!
– О, – пробормотал Клиффорд.
– Помните, что вы мне обещали, – улыбнулся Гастингс, поворачивая к своей калитке.
Клиффорд пересек улицу и, подойдя к увитой плющом дорожке, вошел в свой сад. Он нащупал ключ от студии и пробормотал:
– Любопытно, любопытно. Но, конечно, этого не может быть!
Он вошел в прихожую и, вставив ключ в замочную скважину, остановился, глядя на две таблички, прикрепленные к двери: «Фоксхолл Клиффорд», «Ричард Осборн Эллиот».
– Почему, черт возьми, он не хотел о ней говорить?
Он открыл дверь, и на него немедленно набросились с ласками два тигровых бульдога. Отбиваясь от них, он прошел по комнате и уселся на диван.
Эллиот сидел у окна, курил и рисовал углем.
– Привет, – сказал он, не оглядываясь.
Клиффорд рассеянно посмотрел ему в затылок и пробормотал про себя: «Боюсь… этот человек чересчур невинен».
– Послушай, Эллиот, – обратился он к другу, – ты ведь знаешь Гастингса, нам про него рассказывал Тобби Байрам в тот день, когда ты прятал Колетту в шкафу…
