Валентина покраснела и закусила губу, когда няня, не сводя с нее глаз, оттащила ребенка подальше и демонстративно вытерла ему щеку носовым платком. Девушка на скамейке бросила взгляд на Гастингса и снова закусила губу.
– Какая злая женщина, – сказал он. – В Америке любая нянюшка сочла бы себя польщенной, если бы красавица поцеловала ее подопечного.
Девушка на мгновение спряталась за зонтиком и тут же вызывающе открыла лицо.
– Вам не кажется странным, что она была против?
– А что?
Она снова окинула его быстрым испытующим взглядом. Его глаза были спокойными и ясными, он улыбнулся и еще раз повторил: «А что?».
– Вы забавный, – пробормотала она, склонив голову.
– Почему?
Она не ответила, молча вычерчивая в пыли круги и линии своим зонтиком.
– Мне нравится, что у молодых людей здесь много свободы. Французы совсем не похожи на нас. В Америке, или, по крайней мере, там, где я живу, в Милбруке, девушки тоже вполне независимы. Они гуляют одни и принимают друзей без компаньонок. Я боялся, что мне будет здесь скучно. Но теперь рад, что ошибся.
Она подняла на него глаза и не отвела их.
– Здесь множество хорошеньких девушек гуляют одни по террасе, – любезно продолжал он. – Вот и вы тоже одна. Скажите, я не знаю французских обычаев, вы имеете право ходить в театр без компаньонки?
Она долго изучала его лицо, а потом с дрожащей улыбкой спросила:
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что вы должны это знать, – весело сказал он.
– Да, – тускло ответила она, – знаю.
Он подождал ответа и решил, что она, вероятно, неправильно его поняла.
– Надеюсь, вы не думаете, что я пытаюсь злоупотребить нашим коротким знакомством? В самом деле, это странно, что Клиффорд назвал вас по имени, а фамилии не сказал. Может быть, так принято во Франции?
– Так принято в Латинском квартале, – ответила она со странным блеском в глазах. – Вы должны знать, мсье Гастингс, что мы все здесь несколько безрассудны. Богема не предполагает этикета и церемоний. Поэтому Клиффорд представил меня попросту и оставил нас вдвоем – только поэтому, и потому что мы с ним приятели, а у меня много приятелей в Латинском квартале, много знакомых, – я не изучаю живопись, но…
– Но что? – озадаченно спросил он.
– Не скажу, это секрет, – улыбнулась она. На щеках у нее загорелись красные пятна, и глаза лихорадочно заблестели. Она как-то сразу посерьезнела и спросила – Вы близко знакомы с мсье Клиффородом?
– Не очень.
Помолчав, она повернулась к нему, совсем бледная:
