Женщина, которая бессознательно вынуждена оценивать свои поступки с точки зрения пользы для окружающих, может пересмотреть привычное для нее поведение, если она поймет, что это не способствует благополучию другого человека.
В качестве противоположного примера принципа, при котором защиты человека признаются, а взаимодействие с ним выстраивается так, чтобы не идти вразрез с его привычным способом мышления, переживания и поведения, рассмотрим проблему терапевтических вмешательств при работе с психопатически организованными клиентами. Мужчина, личность которого организована антисоциально, не сможет принять интерпретацию, в которой не учитывается постоянное использование им такой защиты, как всемогущий контроль. Любой опытный полицейский знает, что невозможно добиться от правонарушителя признания своей вины одним лишь обвинением в желании быть круче всех. Такое заявление, как «Вы потеряли контроль», дающее оправдание, но подразумевающее слабость, не приведет к признанию вины. Как и разговоры о чувстве вины (например, «Подумайте, как чувствует себя ваша жертва»). Всемогущество не допускает несовершенства или нравственной вины; власть — единственное, что волнует такого человека. Таким образом, вместо того чтобы говорить убийце: «Вы должны признаться в этом ради членов семьи жертвы», полицейские говорят: «Ничего себе! Если вы утверждаете, что не осознавали своего поведения, люди будут думать, что вы душевнобольной. Вы хотите, чтобы они вас так воспринимали?» Большинство людей с антисоциальным характером скорее окажутся за решеткой, чем позволят относиться к себе как к слабым и безумным.
Клиническим аналогом приведенной полицейской ситуации может служить терапевт, работающий со склонностью психопатичного клиента к обману. Сочувствующие разговоры о причинах, побуждающих этого человека обманывать, не приведут к честности, поскольку тот, кто хочет быть всемогущим, не признает потребностей. Слова, в которых содержится намек на мораль, будут также отброшены и обесценены, как лживое объяснение, данное человеком, недостаточно понимающим всю правду жизни. Вместо этого терапевт может сказать:
Послушайте, вы лучший. Вы хорошо умеете убеждать и, несмотря на то что я ожидаю от вас откровенности, вы не можете противиться желанию врать мне. Я уверена, что у вас еще не раз будете возможность достать меня. Однако не в ваших интересах проделывать это здесь, поскольку, рассказывая мне сказки, вы попросту теряете свои деньги и мое время. Вы лучше меня разбираетесь в себе. Как я могу убедить вас набраться мужества и быть здесь честным?
