Согласно Фрейду, на оральной фазе чувственные переживания ребенка сосредоточены вокруг рта, главного органа выражения, исследования и наслаждения, а также средства связи с заботящейся матерью, от которой ребенок еще не отделен психологически. Начиная примерно с восемнадцатого месяца и до трех лет ребенка занимают анальные проблемы, отчасти из-за развития мускулатуры анального сфинктера, отчасти из-за того, что обучение туалетным навыкам обычно представляет собой конфликт между естественными желаниями ребенка и требованиями общества, предъявляемыми в лице воспитателя. Связанные с этим инфантильные проблемы относятся к конфликту между подчинением и сопротивлением, чистоплотностью и неопрятностью, отдачей и удержанием, быстротой и промедлением, независимостью и стыдом, садизмом и мазохизмом — все эти проблемы имеют бинарный характер, контрастируя с атмосферой большей взаимосвязи первых полутора лет. Все трагедии этой фазы связаны с вопросами личной инициативы. В обыденном языке Фрейдова «анальная» фаза называется «ужасные двухлетки» из-за сильного противостояния родителей желаниям ребенка в этот период.
С началом эдиповой фазы примерно в три года ребенок уже в состоянии понимать, что у двух других людей могут быть отношения, в которых ему не остается места. Фокус внимания ребенка меняется, и теперь его притягивают вопросы власти, отношений и идентичности. Он начинает интересоваться половыми различиями, представляя себе кастрацию, увечья и другие инфантильные теории, касающиеся различий между мужчинами и женщинами. (Постфрейдистские аналитики-исследователи начиная с Галенсон и Ройфа [Galenson & Roiphe, 1974] обнаружили, что дети начинают интересоваться этим вопросом гораздо раньше, чем казалось Фрейду. Однако этот ранний интерес разгорается, когда дети сталкиваются с эдиповыми треугольниками.) Детей этого возраста занимает вопрос их происхождения, они строят замысловатые фантазии и завидуют сексуальной жизни родителей.
В возрасте трех или четырех лет у нормально развивающегося ребенка также появляется осознание личной инициативы, которая не определяется диадной борьбой за власть, как на предыдущей фазе. Приходя к пониманию реальности смерти, они в силу еще не до конца сформированной способности отделять мысль от действия начинают бояться своих естественных желаний избавиться от одного из родителей, чтобы обладать другим. Характерным является появление вины и ее проекции в виде ночных страхов о спрятавшихся в детской комнате монстрах. Страх наказания за враждебные желания со временем проходит благодаря идентификации с главными воспитателями, в особенности с родителем, с которым ребенок конкурирует больше всего («Я могу стать таким, как папа, и, когда я вырасту, у меня будет такая же женщина, как мама»). Дети этого возраста испытывают потребность в идеализации своих воспитателей, которые, как отмечали представители психологии самости (например, Kohut, 1977), должны сначала быть достаточно готовыми к принятию идеализации, а затем быть способными, не особо
